Мой темный принц

Хантингтон Паркер С.

— Ладно, это просто гениально. Нельзя держать тако и вести машину. Это небезопасно. — Олли продолжал печатать. — Где она вообще? Она оставила тебя без присмотра?

— Я не ребенок. Мне не нужна забота. Она оставила бумажник в машине и пошла за ним. — Я подождала немного. — Спроси меня, почему?

— Лучше не надо.

— Она покупает вещи по телевизору, Ол. — Я вскинула свободную руку, вызвав улыбку Луки, когда мы покачивались вместе. — Она единственный человек, которого я когда-либо встречала, который покупает

вещи по рекламе.

— О котором ты знаешь.

— Дело в том, что я провела с ней двадцать минут за просмотром QVC, и Ромео вот-вот станет гордым обладателем бритвы для ног, страусиной подушки для путешествий и наволочки для Николаса Кейджа.

— Она твоя лучшая подруга, — настаивал Олли. — Она и Фэрроу.

Я вздохнула. Честно говоря, я не сомневалась в этом. Не совсем. Да, Даллас могла быть... многословной. Но я сразу поняла, что у нее золотое сердце. И вообще, мне нравились ее причуды. Мне хотелось каждую секунду общаться с ней в твиттере, чтобы поделиться с миром ее потрясающей красотой. Никто бы в это не поверил, но все же.

К тому же было логично, что я подружилась с супругами лучших друзей Оливера. Я тянула время. Заполняла наш разговор чем попало, чтобы не нарушить обещание, данное Себу. Каждый раз, когда Олли звонил мне, я все ближе и ближе подходила к тому, чтобы потребовать ответа.

— Если бы ты была зажимом для сосков, где бы ты спряталась? — Даллас ворвалась в гостиную, с руками, полными приспособлений для кормления. — Спроси друга. Меня. Я и есть друг.

— Мне пора. Даллас вернулась. Всегда тебя люблю. — Я положила трубку и указала на что-то бежевое и силиконовое, зажатое между роскошными диванными подушками. — Вон там?

Даллас откинулась на спинку дивана, оставаясь на кухонной стороне ее открытой планировки.

— Это опять Олли?

— Ага.

— Только не говори мне, что он злится, что я тебя вытащила. — Она подхватила силикон, опознала его как слюнявчик и бросила свою добычу на кухонный остров. — Не дай бог я повредила хоть один волосок на голове его драгоценной жены.

— Невесты, — поправила я, хотя при слове „жена“ у меня в животе сверкнула молния.

— Ты станешь миссис Оливер фон Бисмарк.

Десятилетняя Брайар Роуз заплакала бы жирными, счастливыми слезами.

Тридцатитрехлетняя Брайар хотела поскорее перенестись на свадьбу, чтобы попрыгать на его костях. Он ни за что не отказал бы мне в брачную ночь, будь то воспоминания или их отсутствие. Я никогда не знала, чтобы Олли был таким сдержанным.

Даллас приостановила поиски зажимов для сосков.

— Тебе нужно чаще бросать ему вызов.

Я нахмурилась.

— А разве я так не делаю?

Лучше спросить - а до аварии мне это было нужно? Я отказывалась быть ограниченной.

— Неважно. По моему скромному мнению, ты никогда не должна позволять своему мужчине успокаиваться. —

Ей было легко говорить. Она только что рассказала мне историю о том, как ее муж принял на себя настоящую пулю ради нее. — Бог создал человека, чтобы его игнорировали. Это буквально написано в Библии.

— Это в версии короля Якова или в Новой Американской?

— Что первым делом делает Ева? Съедает яблоко. Бум. — Она щелкнула пальцами. — Она проигнорировала просьбу Адама.

— Это была просьба Бога. — Я прижала ее дремлющего сына к своей груди, гадая, сможет ли он во сне впитать хоть что-то из этого разговора. — И результат был довольно ужасным. Все человечество изгнано из рая.

— Кто ты? Пастор? — Даллас потягивала свой фраппучино, барабаня миндальными ногтями по чашке «Старбакса». — Девушка захотела перекусить и занялась самообслуживанием.

Я моргнула. Я не была уверена, что согласна с ее версией событий. Я не помнила ничего подобного из курсов по истории религии, которые посещала в Сюрваль-Монтро, но Даллас выросла в самом сердце Библейского пояса.

Дал покачала головой, продолжая искать зажимы.

— Суть в том, что Олли нужно напоминать, что ты - самостоятельная личность. Он не может запереть тебя в этом месте, как сказочную принцессу.

Она была права.

И у меня было полное намерение затронуть эту тему с Оливером, как только я верну себе память. Хотя бы одно. Подойдет любое воспоминание. Каждый раз, когда я сосредотачивалась на прошлом, головные боли возвращались с новой силой. Я начала чувствовать себя безнадежной.

Хетти, личный повар Коста, вошла на кухню с двумя сумками, полными продуктов.

— Я же говорила вам, ребята, что быстро вернусь.

Даллас захлопала в ладоши и помчалась к Хетти.

— Что ты купила?

— Я купила свежих раков в «Трещащих когтях». — Хетти завязала свои фиолетовые волосы в пучок и надела фартук на татуированную шею. — Сегодня на ужин вьетнамский каджун. У меня тоже есть андуй.

— Почему бы тебе не остаться на ужин? — Даллас на мгновение повернулась ко мне, прежде чем открыть духовку и заглянуть внутрь в поисках своей секс-игрушки. — Какие тебе нравятся сосиски, Брайар?

— В свинье, которой они принадлежат. — Я похлопала Луку по спине, пробираясь между кухней и гостиной. — Я вегетарианка.

Разве не странно, что буквально никто в моей жизни не помнил об этом?

— Конечно, ты вегетарианка. Теперь я вспомнила. — Хетти смахнула с лица прядь волос, открыла коробку с хлебом и достала зажимы для сосков, передав их своему работодателю. — Бинго.

Даллас убрала зажимы в карман своего платья.

— Ты святая.

Хетти повернулась ко мне.

— Что тебе приготовить?

— Перекусить? — Я почесала висок. — То есть... крекеры «Ритц» с арахисовым маслом - звучит здорово.