Мой век – двадцатый. Пути и встречи
Шрифт:
С этими мыслями я отправился на эту встречу.
Было пасмурно и сыро. Ранний зимний снег грязными кучами лежал на тротуарах. Сильный ветер гнал снег по улицам, наносил новые сугробы. Хотя от дверей теплого лимузина ’’ЗИЛ” до подъезда было всего несколько шагов, мы с сотрудниками промерзли до костей.
Мы подъехали к зданию Центрального Комитета Коммунистической партии СССР на Старой площади. Прохожие, казалось, не придавали никакого значения тому, что за его стенами работает человек, обладающий самой большой властью в Советском Союзе. Мы прошли через двойные двери в вестибюль, похожий на вестибюль любой крупной процветающей корпорации, наполненный негромкой энергичной деятельностью. Ни вооруженных солдат
Начиная с Ленина и кончая Брежневым, мои встречи с главами Советского государства проходили в кабинете Генерального секретаря в Кремле. Поэтому я рассматривал, как оказанную мне честь, тот факт, что Черненко решил встретиться со мной не в кремлевском кабинете, предназначенном для официальных приемов, а на своем рабочем месте.
Когда двери открылись, я с интересом окинул взглядом огромную комнату, в которой меня ожидал новый руководитель Советского Союза, один из двух самых влиятельных людей на Земле. Естественно, мне хотелось знать, правду ли говорят, что он очень больной человек.
Он легко поднялся от стола, стоявшего в другом конце комнаты, и пошел мне навстречу, улыбаясь и протягивая руку для теплого, уверенного и сильного рукопожатия. Его слегка порозовевшее лицо и уверенные манеры не имели ничего общего с бледной, немощной фигурой, которую мы видели по телевизору.
Мы вместе остановились, позируя фотографу ТАСС. Позже он сделал еще несколько фотографий, когда мы сели друг против друга за длинный, стоявший посреди комнаты стол.
Комната была обставлена в строгом стиле. На стенах висели только два больших портрета Маркса и Ленина. Мебель и ковры были очень простыми. Со своего места я видел, что рабочий стол Черненко прибран и не завален бумагами. Сбоку на его столе стояло несколько телефонов, но их было гораздо меньше, чем на столе секретаря в помещении снаружи.
Хотя обычно я говорю с советскими руководителями на моем несовершенном русском, Черненко начал встречу, разговаривая через переводчика, возможно, чтобы иметь время подумать.
Я принес с собой подарок — письмо в кожаном переплете, которое Карл Маркс написал министру внутренних дел Великобритании лорду Абердеру в июле 1871 года в Лондоне. Это письмо было одним из документов, которые Маркс передал министру внутренних дел для создания штаба Коммунистического Интернационала в Лондоне. Преследуемый во Франции Маркс добивался права жительства в Англии. В письме была ссылка на корреспонденцию между Марксом и Авраамом Линкольном, в которой Маркс поздравлял Линкольна в связи с его переизбранием и освобождением рабов. Мне посчастливилось приобрести это письмо на аукционе’’Сотби” в Лондоне в мае 1984 года.
Теперь я подарил это письмо Черненко. Его предупредили, что я собираюсь сделать ему подарок, и он также знал, о чем я собираюсь с ним говорить: ему были заранее переданы два составленных мной вопроса. Он подготовил общее заявление, которое, надев очки, прочитал с продолжительными паузами для перевода.
Он похвалил мои усилия, ’’направленные на развитие сотрудничества между нашими странами в различных областях”, а затем сказал: ’’Сегодня важнее всего найти практические пути предотвращения атомной катастрофы в мире. Я подчеркиваю ’’практические пути”. В мире достаточно общих заявлений доброй воли: их в изобилии делают западные государственные деятели. Но никакие слова, даже самые выразительные, не могут приостановить гонку вооружений. Чтобы добиться этого, надо засучив рукава браться за дело и подготовить конкретные предложения по ограничению вооружений”.
Это прямо касалось меня: я привез с собой конкретное предложение. Когда, закончив читать свое заявление, Черненко снял очки и отложил в сторону бумагу, настала моя очередь. Я взял свои вопросы,
После долгой паузы он сказал: ’’Как вы знаете, мы сделали это предложение два года тому назад. Я повторил его в интервью с ’’Вашингтон пост” и телекомпанией Эн-би-си. Однако каждый раз, когда мы его делаем, мы получаем отрицательный ответ от вашей страны и от вашего президента”.
Прервав переводчика, я снова сказал по-русски: ’’Господин Черненко, естественно, Америка всегда будет придерживаться такой позиции, поскольку это предложение обеспечивает вам огромное преимущество из-за того, что вы обладаете гораздо большим количеством обычных вооружений...”
’’Предположим, что было бы наоборот, — прервал он меня, — предположим, что Соединенные Штаты сказали бы Советскому Союзу: ”Мы готовы обещать, что не применим первыми ядерное оружие”, а я бы ответил: ’’Нас это не устраивает”. Представляю, какой шум поднялся бы тогда в мире: видите, Советский Союз собирается первым применить ядерное оружие”.
Теперь переводчик был нам больше не нужен. Разговор стал непринужденным. ”Я понимаю вашу точку зрения, господин Генеральный секретарь”, — сказал я, — ”но разрешите мне сделать другое предложение. Готовы ли вы подписать соглашение о том, что обе стороны не применят первыми ни ядерное, ни обычное оружие и согласятся на проведение инспекции при соблюдении заранее согласованных условий? Я думаю, что такое соглашение не оставит места для страхов и подозрений со стороны Соединенных Штатов и создаст атмосферу взаимопонимания, в которой можно будет спокойно и последовательно проводить переговоры по всем вопросам сокращения вооружений”.
’’Мне надо подумать, — ответил Черненко. — Мое первое ощущение — подобное соглашение не защитит нас от саботажа и уловок, которые могут спровоцировать войну. Русский народ хорошо помнит двуличность нацистов, когда они надели на своих солдат польские мундиры и сфотографировали их на немецкой территории, чтобы доказать, что поляки напали на них первыми. Это стало поводом для объявления нацистами войны Польше”.
Я ответил, что в атомный век подобная провокация была бы безумием, поскольку она привела бы к ядерной конфронтации и собственному уничтожению. Черненко слегка улыбнулся и сделал жест, означавший согласие. ’’Возможно, этот вопрос мог бы быть решен путем переговоров”, — сказал он.
Я прочитал свой второй вопрос: улучшатся ли шансы для проведения скорейшей встречи на высшем уровне, если Соединенные Штаты сделают заявление, что они не намерены первыми применять силу?
”Да”, — ответил Черненко.
Я почувствовал большую уверенность и заговорил свободнее. Я старался убедить Черненко как можно быстрее приступить к организации встречи с Рейганом и не допускать бесконечных проволочек из-за пререканий по поводу количества различных видов вооружений у каждой стороны. ’’Пусть комиссии решают, сколько боеголовок оставить каждой стороне, когда начать разоружение и обеспечить проверку этого соглашения. Пусть комиссии подгот соглашение об ограничении испытаний ядерного оружия в космВЯТ Это — технические вопросы, они не будут разрешены в один т?Се’ или на двухдневной встрече на высшем уровне между руководи* лями наших стран”, — сказал я. Те'