Мой волшебный фонарь
Шрифт:
— Это моя сестра, — представил Анджей содержимое свертка. — Ей сегодня исполнилось три недели!
Пришел мой черед восторгаться и произносить слова, которые лишь в ничтожной степени могли передать мое восхищение. Внезапно у меня с языка сорвался вполне законный вопрос.
— Послушай, Анджей, — спросила я, — а твоя мама знает, что ты потащил ее к
— Скажешь тоже! — Анджей смерил меня презрительным взглядом. — Мама понятия не имеет. Она пошла к врачу. Мы остались одни, и я подумал, что другой такой случай не скоро представится. Магда не проболтается, даже если б хотела. Хотя она уже пытается кое-что говорить. Представляете: сижу я вчера с ней рядом, зубрю историю и вдруг слышу «Гуууу!».
— Гуууу! — язвительно расхохотался Ясек.
Магда спала, вскинув кверху лапки, крепко сжатые в кулачки.
— Пожалуй, я ее распакую, чтоб не вспотела, — сказал Анджей и принялся разворачивать блинчик.
Его сестра открыла глаза, голубые, как камушки в дешевеньких кустарных колечках.
— Какая прелесть! — простонала Агата.
— «Пре-е-елесть»! — передразнил ее Ясек.
Я готова была швырнуть в него подушку.
Магда потянулась и замурлыкала как котенок.
— Что она сказала? — спросил Ясек. — Надеюсь, что-нибудь приличное!
Анджей засунул руку под пеленку.
— Описалась! — спокойно сказал он, а потом добавил с легким поклоном в мою сторону: — Прошу прощения…
— Ну, знаешь, я уж предпочитаю своих сестриц! Честное слово! — не выдержал Ясек.
— А я не жалуюсь, — обиженно заявил Анджей. — Я мою сестру очень люблю.
Своей огромной ручищей он приподнял крошечные Магдины ножки и ловко сменил пеленку.
— Видали, как я навострился это делать? — похвастался он, заметив наше немое удивление. — На высоком профессиональном уровне! Школа пани Шпулек.
— Послушай, Анджей, — умоляюще попросила Агата. — Можно, я сменю пеленки, когда она в следующий раз намокнет?
— А ты ей ничего не сломаешь?
— Что ты, я столько раз видела, как это делается.
— Ну ладно… — после некоторого колебания согласился Глендзен. — Только очень осторожно!
Анджей разгладил пеленку на животике малютки. Магда беспокойно зашевелилась.
— Похоже, что это уже случилось… — озабоченно сказал Анджей. — Прошу прощения, — снова поспешил он извиниться передо мной.
— Уже? — воскликнул Ясек, не отрываясь от своей афиши. — Это она у тебя так и работает без перерыва? Не-ет, жениться я, может, когда-нибудь и женюсь, но детей у нас не будет, — решительно заявил он. — Меня с души воротит, когда я на все это гляжу. А потом деточки вырастут и хлопот только прибавится. Я, например, ни за какие блага в мире не согласился бы оказаться на месте нашего папы. Если б я был своим
— Анджей, а ты не ревнуешь маму к этой малышке? — спросила я.
— Ну что ты! — оскорбился Анджей. — Нисколько! Да и мама все время говорит, что мы для нее одинаково дороги!
— Еще бы, — вмешался Ясек. — За обоих ломаного гроша в базарный день не дадут.
— Чего ты сегодня ко всем цепляешься! — вспылил Анджей. — Что ни скажешь, все тебе не по вкусу!
Он протянул Агате чистую пеленку.
— Ну, давай. — И добавил с некоторой опаской: — Смотри, поосторожнее! Если ты ей что-нибудь сломаешь…
— Не бойся, ничего я ей не сломаю! Скажи только, с чего начинать.
— А ты сама не можешь сообразить, балда? Сначала нужно вытащить мокрую пеленку.
Ясек исподлобья посмотрел на расплывшееся в блаженной улыбке лицо Агаты.
— Уммм… — процедил он сквозь зубы.
Вскоре Магда была вновь упрятана в розовое одеяльце. Анджей решил, что пора отправляться домой.
— Воображаю, что будет, если мама вернется раньше нас, — сказал он. — Не хочешь нас проводить, Агата?
Агата, разумеется, хотела. Когда они ушли, Ясек поднялся с пола и, вытирая грязную кисточку носовым платком, иронически заметил:
— Глендзен у нас настоящий Дон-Кихот. Рыцарь Печального Образа!
— С чего ты взял? Не похоже… Дон-Кихот сражался с ветряными мельницами, а Глендзен — обыкновенный парень, разве что немного получше других.
— Немного получше… — повторил Ясек. — Плохо же ты разбираешься в людях, сестрица. Глендзен в сто раз лучше других.
— Тогда зачем ты вечно к нему пристаешь?
— Сам не знаю, — честно признался Ясек. — Но ты не думай, если дело дойдет до чего-нибудь серьезного, я… я за него в огонь и в воду!
Подойдя к окну, Ясек посмотрел вниз.
— Идут, — сказал он. — Анджей тащит младенца, а наша Агата скачет вокруг них как собачонка на задних лапках.
Помолчав немного, он как-то неуверенно спросил:
— Ты знаешь, от кого она получает цветочки?
— Нет. А ты?
— Знаю. — ответил Ясек.
— От кого же?
— А ты ей не скажешь?
— Не скажу.
— Честное слово?
— Честное слово.
Ясек ткнул пальцем в окно.
— От него.
— От Глендзена? — недоверчиво переспросила я. — Ой, ты чего-то путаешь…
— А вот и нет! Я точно знаю. Мне самому иногда приходится эти цветы засовывать ей в сумку, если Анджей в школе не успевает. Поэтому я и сказал, что он Дон-Кихот. Романтик. Вообразил, что в жизни ему предстоит совершить невероятные подвиги. У нас в классе не я один — все его понемножку донимают. И, наверно, другие тоже толком не скажут почему. Однажды я над этим задумался, и знаешь, к какому пришел выводу?