Мой запретный
Шрифт:
– Так какого черта ты все еще тут?!
Нейман ухмыляется.
– Ждал, что док скажет. Не хотел оставлять твой «надранный зад».
В этом он прав. Илай сегодня сделал меня.
– Нейман, сейчас пизд*ться опять начнем, если не свалишь в роддом!
Илай смеется в ответ.
– Давай, брат, - протянув руку, жмет мне ладонь.
– Набери ей, она хочет с тобой поговорить. Прикинь? Сообщила о сыне, а потом тебя потребовала к телефону.
По телу тепло такое разлилось. Умеет ведь цыпленок согреть одним словом. И я бы мог
– Наберу, брат.
Илай уходит, а я достаю телефон из кармана и звоню Ие. Она сбрасывает. Твою ж!
Жаром пробило каждый нерв от охватившей злости. Да твою ж мать! Куда она делась? Какого черта не может просто взять трубку и ответить?! У меня бой. Ослик как никогда нужна мне рядом. Обещала быть в первом ряду, а в итоге просто не пришла.
– Лука, - зовет Дема.
Огинский подходит со стороны кофейного автомата. По всей видимости, не хотел мешать нам с Нейманом, вот и отмораживался там, клея медперсонал.
Мы жмем друг другу руки. Огинский осматривает меня. И судя по его напряженному взгляду, дело дрянь.
– Ху*во выгляжу? – с губ слетает смешок.
Он лыбится как идиот.
– Как жареная котлета, брат. Но ты был крут
– Пошел ты, - смеюсь, направляясь к лестнице. – Ослик не звонил?
Дема идет следом. Заметил, как улыбнулся проходящей мимо нас медсестричке. А когда наконец-то вернул ко мне внимание и встретился со мной взглядом, нахмурился. Ни хера ж не запомнил, о чем я его спросил.
– Нет, я сам удивился, когда не увидел ее на бою, - ответил спустя несколько секунд.
Кивнул в ответ. Не нравилось мне все это. Пока не увижу ее, не пойму, что все в порядке, не успокоюсь.
Мы выходим из здания. Еще немного качает и подташнивает. Дема протягивает мне бутылку воды. Падаю на пассажирское, а он заводит тачку и выезжает с больничной парковки.
– Марика в ресторане. Просила заехать тебя...
Снова набираю Ию. Снова без ответа. Да твою ж!
– Сначала ко мне заедем.
Она только в квартире может быть. В ресторане нет – это точно. А уж если Ослика не найду дома, тогда к братцу ее наведаюсь. И лучше бы ей не быть у него... в таком состоянии могу и грохнуть Вершинина.
Вдруг телефон оживает в руках. Неизвестный номер на экране. Вены крутит от тревоги, когда я принимаю вызов.
– Варламов Лука? - прокуренный голос в динамиках. Знакомый, но не могу понять, где его слышал.
– Это я.
– Следственный комитет, старший следователь Казанов Алексей Викторович. Я расследовал дело по факту убийства Неймана Потапа. Не смог дозвониться его сыну. Вы не могли бы подъехать в отдел? Вскрылись новые обстоятельства, и лучше бы вам узнать о них лично.
Несколько часов назад
– Оскар,
– Я все понимаю, но речь пойдет о Глебе. Ия, если бы не было так срочно, я бы не выдернул тебя – он посмотрел на меня так по-доброму. В его глазах застыла жалость и чувство вины. Мне стало еще более не по себе, но я понимала, что больше Оскар ни слова не скажет. Придется ждать.
Телефон ожил. Марика. Прикрыла глаза, пытаясь придумать, что сказать. А когда сняла трубку и безбожно наврала ей, совсем гадко на душе стало. Не здесь я должна быть, совсем в другое место рвалась моя душа.
В довершение всего пришло сообщение от Луки. Смотрела на его лицо на экране, и понимала что не успею на бой. Подведу его снова, сама того не желая... В любом другом случае, я бы готова была выпрыгнуть из машины Оскара и помчаться к Луке. Но сейчас речь шла о Глебе. И этот вопрос был для меня первостепенным.
Мы подъехали к дому брата спустя минут двадцать. У главного входа было скопление машин.
– Так он вернулся? – выпалила мысль, пришедшую в голову. От волнения сердце подпрыгнуло к горлу.
Оскар стал совсем хмурым.
– Идем, - он открыл дверь и выше из машины. Спустя несколько секунд уже стоял возле меня, помогая подняться.
Мне не нравилось то, как он выглядел сейчас. И молчаливость его заставляла нервничать. Что-то случилось. Сердце мое было не на месте. И когда мы поднялись наверх и зашли в гостиную, я увидела Аню, выбегающую из комнаты со слезами на глазах.
– Аня! – крикнула, но она даже не обернулась.
– Идем, - Оскар стоял у основания лестницы. – В кабинете поговорим.
Дальнейший путь дался мне невероятно сложно. Ноги стали невероятно тяжелыми, а в груди отбойным молотком грохотало сердце. Перед глазами плясали мушки, и мне приходилось держаться за ограждение, чтобы не упасть без чувств.
Оскар подошел к двери кабинета Глеба, и, толкнув ее, прошел внутрь. А я замерла на мгновение. Представила на секунду, что там он. Целый и невредимый, ждет меня для разговора. Пусть ругает, пусть запрещает видеться с Лукой, да все что угодно пусть делает, только бы он там был...
Делаю шаг вперед и прохожу в комнату, чувствуя, как сердце ухает вниз, куда-то в область желудка. Больно. До зубовного скрежета больно, так что закричать хочется.
- Наконец-то, - цедит сквозь зубы Рома. Он восседает за столом Глеба, в то время как на диване незнакомый мне мужчина. Лет сорока пяти на вид, одет в строгий костюм. Мужчина поднимает на меня равнодушный взгляд, и тут же отводит.
– Это ваша сестра? Мы можем начинать? – обращается он к Роме.
– Что ты тут забыл? – подхожу к столу, впиваясь в брата ненавистным взглядом. О – да. Сейчас я именно ненавижу его. И если бы моя воля – разорвала бы на куски.