Мой запретный
Шрифт:
Варламов задумчиво трет подбородок.
– Мы ведь разговаривали с тобой, Марат. И я предупреждал, если не бросишь эту дрянь, я вынужден буду расстаться с тобой... Я не имею дело с наркотой. Ни в каком ее проявлении, - голос Варламова спокойный и ровный.
– Ты серьезно? – кривится мужчина. – Ты хочешь сказать, что из-за какой-то х*йни готов выкинуть меня на улицу?! Сколько раз я твой зад спасал, да тут все держится только на мне! И это твоя благодарность?!
Варламова ничуть не трогают его слова. Он абсолютно спокоен.
– Ты тот человек, кому доверена вся система безопасности клуба и лично моя. За это я исправно платил тебе, Марат. Даже в те времена, когда клуб был в тяжелом положении, я никогда не обижал тебя. Но я предупреждал, если еще раз попадешься с наркотой, если не бросишь заниматься этим и употреблять, мы будем вынуждены расстаться. Ты не сдержал слово. Прости, но этот разговор утратил свою актуальность.
Лицо мужчины кривится в злой гримасе.
– Твою мать! – он подскакивает с места, наступая на Луку. – Мне грозит срок, и ты кидаешь меня?!
Кажется, что мужчина готов в любую секунду броситься на Луку с дракой. Мужчины стоят на расстоянии нескольких сантиметров. Лоб в лоб, глаза в глаза.
– Уходи, Марат. Не нагнетай. Поверь, только хуже будет.
На несколько секунд воцаряется тишина. Тревожная, готовая в любой момент прорваться в драку или скандал.
– Да пошел ты, - цедит он сквозь зубы, и, развернувшись к выходу, врезает кулак в стену.
Вздрагиваю от страха. А Варламову все так же плевать.
Как только мы остаемся одни, он оборачивается ко мне. На лице улыбка, а в глазах теплота. Словно и не было только что сейчас ссоры.
Варламов обходит стол, приближается ко мне. Замечает рисунок на столе. Забрав его, внимательно изучает.
– Ты красиво рисуешь, - произносит с ухмылкой, возвращая взгляд к моим глазам. – Я повешу это на стену. Мне нравится.
Я не хочу ссориться, но мне обидно. И я озвучиваю главный волнующий меня вопрос.
– Почему ты взял ее на работу? Неужели во всем городе не нашлось ничего лучше, чем быть уборщицей в клубе?
Он удивлен сменой темы.
– Ей нужна работа, мне нужен сотрудник. Не пойму проблемы.
Стискиваю со злости зубы, поднимаю на него гневный взгляд.
– Она твоя бывшая.
Варламов нагло выгибает бровь.
– Бред какой-то. У меня нет бывших, ослик, - наклоняется ко мне, нависает, опираясь ладонями о подлокотники кресла.
– Есть только одна рыжая заноза, - у самых губ шепчет. Но не касается их, играет.
– Ты чего пришла? Соскучилась?
В глаза его бездонные смотрю, и синева их окутывает теплым пледом.
– Вообще-то, подарок хотела вручить.
Он удивлен.
– И где он?
Молчу. На рисунок свой пялюсь.
- Посмотри на меня, - раздается его тихое.
– Нет.
А у самой слезы подступают.
– Ослик... – нежно так, что душу на части
Поднимаю глаза. А он смотрит в мои и столько любви в его взгляде. С ног сбивает.
– Я скучал... – хрипло, накрывая мои губы своими. И все обиды, все сомнения в трубу летят.
Ничего не важно, когда он со мной. Вот такой, настоящий, открытый. Таю в его руках, а он с каждой секундой все больше заводится. Вкусный. Любимый. Родной. Только мой.
И сейчас, в его горячих руках, под его жадным, голодным взглядом я таю и уже не принадлежу себе. Позволяю Луке распять меня на рабочем столе, посреди бумаг и счетов. Отпускаю все запреты и границы, отдаюсь ему и не думаю не о чем. Есть только его тело горячее, его хриплый рык мне на ухо, его член внутри меня, заставляющий тело содрогаться в ослепительном оргазме.
Тишину кабинета нарушает наше рваное дыхание. Он в кресле, абсолютно голый. И я на нем. Лука прижимает меня к груди, водит пальцами по обнаженной коже спины, и я растворяюсь в этих незатейливых, неторопливых движениях.
– Ослик... – тихий нежный голос.
– М-м-м, - вдыхаю носом его аромат, утыкаюсь в твердость груди.
– Ну так где подарок?
– улыбается, пытаясь заглянуть мне в лицо.
Я хочу подняться, но он еще крепче сцепляет руки.
– Если ты выпустишь, то покажу, - бурчу ему в грудь.
Лука целует мои волосы, смеется.
– Давай уже дари...
Спрыгиваю с его колен. Голова немного едет. Принимаюсь поднимать вещи с пола.
– Эй, мы так не договаривались! Ты чего это делаешь? – раздается за спиной его ворчание. А я смеюсь. Подхватив с пола его футболку, швыряю в Варламова.
– Зайдут и увидят нас. Не дури.
Приведя себя в порядок, забираю сумочку со стола и достаю оттуда белую пластиковую коробку. Когда я оборачиваюсь, Варламов уже в джинсах. Но его торс все еще оголен, и мне нужно несколько секунд, чтобы взять себя в руки.
– Знаю, что у Нейманов есть свои традиции перед боем. А это.. пусть будет твой талисман – протягиваю ему подарок.
Лука забирает его. Осторожно раскрывает и смотрит на капу. Уголок его губ ползет вверх. И несколько секунд ожидания кажутся мне адовой вечностью.
– Она охеренная, Ослик, – произносит довольно, доставая защиту. У меня сердце вскачь от восторга.
Лука надевает на зубы капу, и, оскалившись, рычит.
– Тебе идет, - любуюсь им. А он, стянув их с зубов, убирает обратно в коробку.
Не успеваю понять, как его рука оказывается на моем затылке. Лука упирается лбом в мой, в глаза мне смотрит и молчит. А мне и слов не надо. В его омутах голубых тону, в любви его бесконечно глубокой. И я знаю, Варламов победит. Хотя, главный бой уже за его плечами. Я – его. От кончиков волос до пальцев. Душа моя и сердце – все ему на ладони. Забирай, Лука. Забирай и береги. А я уж точно буду рядом.