Мой жених из другого мира?
Шрифт:
— Я поняла, что у меня с Эйдлем ничего не получится, — сказала Ени, смело посмотрев ему в глаза. — Поняла, что, если слишком затяну, могу сойти с ума. Ну и прекрасно понимала, что меня могут попросту не выпустить. У нас не любят смотреть на участников провалившихся экспериментов. Особенно если этот смотрящий — сумасшедший.
— И как только его допустили вообще к эксперименту, — невольно вырвалось у меня.
— Это были его разработки, — пожала плечами Ени, — к тому же его отец — не последний человек в Карлсунде. Он сам этим занимался, но потом сумел отыскать себе
Некоторое время все молчали, понимая, что слова излишни.
Время неумолимо шло, за окном смеркалось.
Меня не оставляли мысли об Арне. Уже даже появилась мысль связаться с Гуннаром, чтобы узнать хоть что-то, когда раздался звон виддера. Сердце застучало быстрее. Мы с Торгниром одновременно метнулись к нему, но дед оказался проворнее.
На мониторе показалось лицо незнакомого мне мужчины. Не молод, но и не стар. Глаза спокойные, серые как осеннее небо. И смотрит так, будто видит твою душу. А ещё кого-то неуловимо так напоминает.
— Хорошо, что вы тут все вместе, — без приветствия произнёс он. — Долго объяснять, Торгнир, возьми афлай. Ты нужен здесь, на Острове Зимнего Ворона. — Потом он перевёл взгляд на меня: — Полина, вы тоже очень нужны. Речь идёт о жизни и смерти Арне. Объяснять времени нет. Чем быстрее вы будете здесь, тем лучше.
На остров мы прилетели быстро. За это время Дагур рассказал очень неутешительные вещи. Арне… погиб. То есть не совсем. Вроде имеется возможность вернуть его к жизни. Но очень слабая, призрачная.
Он всё говорил и говорил, а я будто погрузилась в пустоту и не понимала, что происходит. Мозг отказывался обрабатывать информацию. Арне умер… Эйдль тоже. Но этот меня не интересует. Арне…
Горло перехватило, я сглотнула. Слёз не было, просто невозможность осознать.
Торгнир с беспокойством взглянул на меня.
— Полина?
— Я держу себя в руках, — хрипло выдохнула я, уставившись на панель управления.
Держу… что мне ещё остается делать. Только пальцы впились в серебряный браслет, который подарил Арне. Провела пальцами по прохладному металлу, упрямо сжала губы. Не время плакать, не время. Сначала сделаем всё, что возможно, потом — думать и страдать.
Дагур в реальности оказался ещё внушительнее, чем на экране виддера. Скала, утес, камень. Но при первом взгляде почему-то стало как-то спокойнее. Будто дремавшая где-то в уголке надежда подняла голову и загорелась лучом надежды.
Рядом стоял Гуннар Брёнхе. Оба кратко изложили, что можно сделать для спасения Арне. Вернее, возврата к жизни. Это звучало дико и странно, но я была согласна на всё.
— Нам потребуется твоя кровь, Полина.
Я только кивнула. Кровь, да… хорошо. Арне не пожалел ради меня своей жизни, а это всего лишь кровь.
— Идём в дом, — произнес Гуннар. — Надо дождаться темноты.
Только зайдя туда и увидев в комнате фотографию Дагура, рядом с которым, склонив белокурые головы ему на плечи, стояли Сюрла и Свейн, я поняла, что он их отец. Вот откуда сходство.
Когда на небе показался афлай, на котором было тело Арне, меня… не выпустили
— Тебе лучше его не видеть, Полина, — отрешённо сказал Дагур, в глазах которого будто появился серый лёд. — Перед внутренним взором держи его живым. Таким, каким помнишь и любишь. Это поможет.
Легко сказать — сложнее сидеть без движения. Про Арне сейчас все мои мысли, однако мозг вскипал от того, что я не могу ничего сделать. Я осталась одна, мужчины ушли на улицу.
Неожиданно в доме погас свет. По позвоночнику пробежал холодок, я невольно сжала кулаки и осторожно подошла к окну. Тоже темно. Только вдалеке горит странный огонёк, свет от него исходит холодный такой, голубоватого оттенка. Смотришь — и кажется, что сам медленно окутываешься инеем.
Дверь в комнату открылась. Я резко обернулась, сердце заколотилось в горле.
— Полина, не бойся, это я, — успокоил Дагур.
В мгновение ока он оказался рядом. Сухие пальцы коснулись моего запястья.
— Готова? — чуть хрипловато спросил он.
— Готова, — эхом отозвалась я.
Ледяное лезвие прижалось к коже. Боль вспыхнула огнем, пробежала от ступней до макушки, будто резали вовсе не руку. Дагур положил ладонь мне на плечо.
— Все хорошо, — снова прозвучали его слова, только от них словно зазвенел в голове огромный колокол. — Сядь.
Не знаю, каким образом нашла кресло и практически упала в него. Перед глазами, будто в ускоренной перемотке, проносились кадры с Арне. Вот он, смешно поморщившись, разгребает завалы на втором этаже. Вот готовит нам ужин, рассказывая про случай, когда они с Йонне оказались в лодке посреди озера, а вёсла потеряли. Вот очень тепло и немного смущённо улыбается мне, щурясь от жаркого херсонского солнца, и стоит возле дверей аэропорта.
Я сделала глубокий рваный вдох. Порезанное запястье ныло и горело, но не было сил встать и обработать рану. Пальцы здоровой руки снова потянулись к браслету на запястье и сжали его.
Сванен, если ты меня слышишь и можешь хоть что-то сделать — помоги. Пожалуйста. Он хотел сделать этот мир лучше. И защищал, а не нападал. Пожалуйста…
На глазах вдруг выступили слёзы. Я прикусила нижнюю губу, мотнула головой. Только не реветь, только не это.
А потом, сама не понимая, что делаю, поднялась из кресла и походкой сомнамбулы направилась к выходу. На улице было свежо и сыро, тропинка от дома к сейдам размокла от прошедшего дождя.
Ноги сами вели вперёд, казалось, что кто-то ухватил меня за руку и вёл. Прямо туда, к горящему ледяным голубым пламенем свету. Кровь, кажется, капала на землю, но я этого не осознавала.
Откуда-то справа доносился монотонный низкий голос и ритмичные удары в барабан.
Силуэт сейда на фоне ночной тьмы заставил содрогнуться. Слишком черный, слишком… страшный. Между камнем и землей лился свет. Как раз там, где должно было быть тело Арне.
Я замерла в нерешительности, не зная, что делать дальше. Порез запульсировал, меня бросило в жар. Последней спасительной ниточкой вспыхнула мысль: «Сванен, помоги!» А потом, ничего не видя и не слыша, пошла прямо к камню.