Моя чужая семья

Устинова София

Глава 5

Просыпаюсь в ужасе, будто всю ночь снились кошмары, а может так оно и было?.. Не могу сообразить наверняка.

Тело болит, смотреть на бока и ягодицы страшно. А ещё страшно выглядывать из спальни, вдругмужвернулся.

Толком ничего не знаю о нём и его привычках, Лада о нём размазано отзывалась и только в контексте «мужчина — мечта идиотки», но к звонку сестре пока не готова.

Плетусь

в ванну, свою!

Переодеваюсь в красивое платье из кремового шифона. Простое, изящное, с запахом и рукавом три четверти.

Нахожу пальто на три тона темнее.

Волосы придётся или накрутить или выпрямить, и прикидываю, что к плойке пока тоже не готова.

Выпрямляю.

Наношу макияж, как Лада учила, и довольная выхожу из спальни. Орлова нет, и я счастлива.

Чувствую себя свободной.

Беру ключи от «Ягуара», сумку и… сбегаю.

Завтракать можно и вне дома, тем более, что тут нет нормальной еды, а средствами на существование не обременена.

Я неплохо знаю город. Конечно, не как пять пальцев, но с навигатором в помощниках можно не париться.

Еду в старую французскую кофейню, где проходила практику когда-то. Выпечка отменная, и настоящий кофе, а не жуть из автомата.

Да, я деревенская дурочка, но не дикарка.

Сестра это знала, посылая меня в логово богатому тигру.

Теперь, сидя с чашечкой кофе и ароматной булочкой, я готова к звонку.

Гудки почти раздражают, а когда сестра берёт трубку, слышу оттуда громыхание музыки.

— Ты где? — настороженно уточняю, чуя неладное.

— Уборку затеяла! Нашла наши старые кассеты и музыкальный центр… Как, блин, его вырубить, не помнишь!? — вопит Лада, явно пытаясь перекричать музыку, и я не могу сдержать смех.

Наш старый музыкальный центр… два слота под кассеты, один дисковод и радиоприемник.

Шик! Мы им жутко гордились.

Улыбаюсь, а ноги готовы броситься в пляс — фоном орёт Бритни, и я точно знаю, что до моего звонка сеструха точно дёргалась, копируя танец из клипа, как малолетка. И как бы это глупо не звучало, но дико хочу к ней. В пятистенок с пристройкой, где настроение задаёт музыкальный центр.

К сестре. К Соне и Сане.

Музыка стихает.

— Уф! — выдыхает в трубку Лада. — Не нашла. Просто вырубила его из розетки, — отчитывается она. — Ну? Рассказывай!

У меня много вопросов!

Но не хочу ныть.

И не буду говорить о вчерашнем жутком сексе.

Ни за что! Это прозвучит как слабость, а я уже слышу, как Лада зовёт меня слабачкой, ханжой и чопорной монашкой.

— Нормально. Алексей уехал, куда именно не сказал. Но точно «до завтра». Так бросил, уходя.

— Ага, значит будет к вечеру, — задумчиво переиначивает Лада.

— А я значит, буду готовиться…

— Не дрейфь! — фыркает сестра. — Орлов приедет голодный. Ты жрачки закажи. Можешь массажиста вызвать, он прямо в доме есть. Я инструкцию

кину.

— А куда Орлов на ночь глядя ушёл? — всё же уточняю, как бы между прочим.

— По работе…

— Ночью?

— Ой, не бери голову, привыкай, — судя по голосу, сестра и правда не придаёт этому значения, — вот такой ритм жизни в мегаполисе. Орлов в Питере, наверное, в головном офисе. Сегодня вторник. Там собрания всякие, хз почему по вторникам, — частит Лада.

— Хорошо, а вы как? — меняю тему, не могу больше про Орлова слушать. Хочу вернуться ненадолго в Иньское, хоть мысленно. Озадачиться проблемами, от которых совсем недавно мечтала избавиться.

— Дети в школе, — коротко отзывается Лада. — Я сходила на работу… твою, — добавляет так, будто не хочет даже одним пальцем касаться такого никчёмного места, какмояработа. — Подала доки на увольнение.

— И что сказали?.. — сердце больно сжимается.

Я искренне, всей душой, ненавидела работу в больнице. Мечтала уйти уже давно, но страшно боялась идти к заведующей, а теперь всё, вроде как, решилось.

— Заведующая попросила недельку подождать, мол, всех всё равно сократят. Закрывают вашу лечебницу нахер. Сказали теперь будет автобус в район ходить! — без заминок и сложностей огорошивает новостями Лада.

— Ого… — коротко роняю, а вот мне странно слушать, как сестра рассказывает о сельских делах, даже забавно немного. — Что ещё?

Лада продолжает. О соседях что-то, о том, как приходила Инга Викторовна, беседовать о незаконном заборе, а с ней мы воюем с тех пор, как погибли родители.

Ругает напор воды…

Все претензии и ворчания мне понятны — я с этим живу давно, а вот сестра явно отвыкла. И судя по эмоциям — Лада за день нахваталась столько, будто жила моей жизнью уже месяц.

Как бы не проскальзывало между новостей «так невозможно», и «я бы никогда», её явно прёт от сельской жизни. Ностальгия, видимо.

Слушаю сестру и оглядываюсь по сторонам. Моя ностальгия в этих кафешках, в надеждах, что однажды и я такую открою.

Мы с Ладой прощаемся на позитивной ноте, и я плачу по счёту, который получаю от официанта, стараясь не округлять глаза от суммы, которая легко уходит с карты, даже без протестов “недостаточно средств. Я никогда не пила тут кофе, как посетитель. Во время практики на всё была бешеная скидка, или и вовсе бесплатно после закрытия. Итого… завтрак обошёлся в штукарь. Кофе с булочкой. Ха!

Обалдеть!

Ладно, тут другая жизнь!

А теперь в магазин за человеческими продуктами!

В магазине по привычке реагирую на цены — хватать не глядя, не так-то просто как может показаться, но я включаю профессионализм. Беру, что нужно, но максимально экономно. На карточке всё равно денег столько, что можно прокормить маленькую семью слонов! И не один месяц!

Лада объяснила, что Деньги приходят раз в месяц без участия Орлова. От его бухгалтера, как зарплата.