Моя дочь от тебя
Шрифт:
Конечно, я понимаю. Все понимаю, но уйти не могу. Сердце противоречит душе, которая не желает оставлять Майю.
– Я еще немного побуду. Не волнуйтесь о нас, - отвечаю женщине холодно.
И что ей вообще от меня нужно?
Женщина, осуждающе покачивая головой, уходит по своим делам. А я снова перевожу взгляд на малышку.
Как же быть? И что мне с ней делать? Конечно же, теперь я точно уверен в том, что Маруся - моя дочь, но, как управляться с маленьким ребенком, я ума не приложу.
В голову даже закрадывается шальная
С другой сторону, - рассуждаю про себя, - девочка уже вполне взрослая и мыслит достаточно рассудительно, я смогу с ней и сам справиться. Мы вместе сможем, а если что-то не получится, то найдем Марусе няню.
Черт! И почему это сразу не пришло мне в голову?
А когда Майя выйдет из больницы....
В горле неожиданно першит, когда в голове возникает образ девушки. Крепко зажмуриваюсь, трясу головой, прогоняя видение. Нет. Сейчас даже в мыслях нельзя допускать того, что Майя может умереть. Ей нужно жить ради дочки.
– Эй, бро. Плохо выглядишь.
– Стараясь говорить и двигаться как можно бесшумнее, Антон присаживается рядом со мной.
– Это не важно, - тряхнул головой.
– Для тебя, может, и да, а вот для девчушки...
– он кивает на Марусю, - ты будешь нужен отдохнувшим и выспавшимся. Не понимаешь? У нее, кроме тебя, никого больше нет.
Кошусь в сторону друга.
– Я не могу уехать, - срывающимся голосом отвечаю.
– У меня не получится.
– Я останусь, - понимающе кивает Антон.
– Если вдруг будут какие-то новости, сразу сообщу.
Малышка шевелится снова на моих руках. Всхлипнув, что-то начинает бубнить. Не разобрать. И только тут я окончательно сдаюсь, понимая, что теперь нужно принимать решения не только исходя из своих интересов, но и учитывать потребности моей маленькой... принцессы.
– Хорошо.
– Кивнув другу, встаю на ноги.
Приходится целую минуту оставаться на одном месте, перекатываясь с пятки на носок, чтобы разогнать затекшие мышцы.
Но, когда уже собираюсь покинуть место ожидания возле операционного блока, дверь неожиданно распахивается, и оттуда выходит врач.
У меня улетает душа в пятки, а сердце наоборот колотится в груди так громко, что закладывает уши.
Взгляд врача устремляется на меня.
– Вы...
– тянет он.
– Муж, - подсказываю.
– Да, - кивает.
– Извините, но утешительного вам сказать ничего не могу. Состояние вашей жены крайне тяжелое...
– Возможно, ее стоит переправить в Москву?
– выдавливаю из себя каждое слово.
– Это не самое лучшее решение. Ваша жена сейчас не транспортабельна. Разрешение на ее перевод в Москву, увы, я не смогу вам дать.
Врач выглядит хоть и уставшим, но говорит уверенно и твердо, что вызывает у меня некое спокойствие в том, что рядом с Майей находится опытный хирург.
– Тогда?..
–
Врач больше не задерживается. Мужчина делает шаг в сторону, показывая тем самым, что сказал мне все, что хотел, направляется в ту же сторону, что и мы, но только быстрее.
– Бро, - чувствую жесткую хватку на своем плече.
– Все будет хорошо, слышишь? Ну, в конце концов, не для того же вы встретились с этой твоей первой любовью, чтобы вот так расстаться? Не верю я в это, - с запалом говорит Антоха, и я, делая над собой усилие, киваю ему.
– Надеюсь, - бормочу и не чувствую, как, переставляя ноги, направляюсь к выходу.
Мы уже практически доходим до двери, когда в нее вваливается заплаканная Ирина Витальевна. Женщина так расстроена и поглощена какими-то своими переживаниями, что даже не узнает нас. Смотрит куда-то вдаль полными отчаяния глазами.
Я невольно замедляю шаг.
– Что, доктор? Где? Где мой Ярик? Что с ним?
– тараторит женщина звучно, громко.
Я спешу покинуть небольшой холл в приемном отделении, дабы женский крик не разбудил малышку.
Мы уже вышли за дверь, направляясь к центральному входу, когда в спину ударяет крик Ирины Витальевны. В ее голосе слишком много боли, чтобы остаться к нему безразличным. И даже у меня в груди неприятно шевелится странное ощущение, отдаленно напоминающее сочувствие. Нет, не от того, что Головнюк умер (его из операционной вывезли в морг полтора часа назад), а из-за его матери. Мне чисто по-человечески жалко женщину. Не думаю, что она могла предположить, что ее сын окажется таким мудаком.
Глава 19
– Дядя Максим, ты позавтракал?
– обращается моя принцесса по-взрослому серьезным тоном.
– Или голодным опять уйдешь?
Недовольные нотки в детском голосе поистине вызывают у меня умиление и улыбку.
– Угу.
– Смиренно показываю ей пустую кружку из-под какао.
Черт побери! Из-за этой маленькой надзирательницы мне теперь приходится пить по утрам не ароматный кофе, а какао!
Стоит Марусе увидеть, что я выполнил ее указание, как детские бровки, сведенные к переносице, тут же расправляются, и она, благодушно улыбаясь, треплет меня за волосы.
– Ну, наконец-то, а то я уже волноваться начала. Без еды и умереть можно. Ты знал?
Маруся забирает у меня кружку, ставит в раковину. Проходит к своему стулу, при этом продолжает задавать интересующие ее вопросы:
– Мы поедем сегодня в садик? Или ты дома будешь работать? Если дома, то можно я тоже останусь? Я не буду тебе мешать. Точно-точно. Обещаю, - складывает она ручки домиком и тут же: - Я тоже хочу какао и булочку сладкую.
– Улыбается такой обворожительной улыбкой, которой противостоять невозможно.