Моя горькая месть

Гауф Юлия

Жизнь моя сюрреалистична. Если бы по ней захотели снять фильм, Тим Бертон был бы идеальным кандидатом на кресло режиссера. Меня окружают странные люди, происходят странные события, да и сама я странная, раз в эпицентре всего этого.

Я гуляла с Полиной по парку. И, что уж греха таить, завидовала парам с детьми. Нет, и матерей-одиночек было много, но взгляд цеплялся за семьи: мама, папа, и ребенок. У Поли, скорее всего, буду лишь я. Другой мужчина вряд ли появится, а даже если я встречу

кого-нибудь и когда-нибудь, то разве смогу я привести чужака в дом, где живет мой ребенок?

Вспоминая, как обращались со мной приятели мамы, могу ответить сама себе — нет.

Но и родного отца Полины подпускать к ней нельзя, еле сдержалась вчера, чтобы не кинуться на предателя. Лучше будем вдвоем с Полей, но, Боже, до чего обидно! И за дочку, и за себя.

Чертов Влад!

— Привет, — раздался сзади знакомый голос.

Помяни черта, называется.

Обернулась, а позади он. Запыхался, будто догонял. Смотрит выжидающе, с опаской, то на меня, то на коляску с Полей. Бог или дьявол меня услышал, когда я гуляла, и отчаянно завидовала полным семьям?!

— Как ты узнал, что я здесь?

Влад невесть с чего обрадовался моему вопросу, а я с досадой подумала, что не с того начала. Нужно было сразу прогнать, а я с вопросами к нему, как к доброму знакомому.

Еще бы ляпнула что-то о питерской погоде!

— У нас телефоны синхронизируются. Прости, малышка, я не хотел специально за тобой следить, но…

— Но следил.

— Да. Сегодня следил. Можно я покачу коляску? — Влад протянул руку, а я на шаг отступила. — Ладно, просто рядом пойду. Ты вчера сказала, что разрешишь мне общаться с Полиной.

— Я сказала, что разрешу. Если ты захочешь, и когда Поля подрастет, — отрезала я. — Что, твоя любовь к детям за ночь не улетучилась? Ты радуешь своим постоянством.

— Я изменюсь, Вера. Вы обе мне нужны.

Сказал, и замолчал. Идет рядом, почти недопустимо близко, а мне неуютно. Но кричать посреди аллеи, чтобы убирался ко всем чертям — так себе затея. Выглядим семьей, разругавшейся в пух и прах. Знали бы все эти парочки, одинокие мамочки и студенты-прогульщики, наполнившие парк, какая мы семья, перекрестились бы.

Не понимаю Влада. Нельзя отчаянно не хотеть детей, и в один момент воспылать любовью к дочери, которую ни разу не видел. Это из области фантастики, а я в сказки уже не верю.

— Зачем тебе Полина? — я остановилась около скамейки, и присела на нее. А Влад рядом. — Не мог ты ее за час принять и полюбить. Ты таким образом меня хочешь вернуть, так? И если я соглашусь, то перестанешь притворяться папочкой, и плюнешь на ребенка? Такой план?

— Ты готова выслушать?

— Правду, Влад. И тогда я подумаю над тем, чтобы через пару лет подпустить тебя к дочери. Ты, конечно, крутой, а я — никто, и можешь по суду отобрать Полину, но я… — Влад прижал к моим губам ладонь, и покачал головой.

— Я

не стану этого делать. Вчера я в шоке был, это правда. А насчет «полюбить»… мог, Вера, еще как мог. Это я утром понял, соскучившись по вам обеим. Полина на тебя похожа как две капли, только глаза мои, я не мог ее не полюбить. Просто не знал об этом. Ты можешь винить меня как угодно, я и сам себе не прощу того, что сделал, — он кивнул сам себе. — А что касается пары лет — это слишком долго. Я не стану отнимать дочь, но Полина нужна мне уже сейчас.

— Это угроза? Либо я разрешаю вам видеться, либо ты забираешь ее? — уточнила хмуро, сбрасывая пальцы Влада с губ.

— Это не угроза, не воспринимай все в штыки. Любимая, я виноват, но я не из тех, кто на брюхе ползает, вымаливая прощение. Позволь быть рядом, и я постараюсь загладить то, что натворил. Ты любишь меня, я — тебя, у нас ребенок. Кроме того, — Влад улыбнулся так ласково, что мне ударить его захотелось — как он смеет так улыбаться мне после всего?! — за эти дни мы пару раз не предохранялись. Вполне возможно, будет еще один ребенок, Полина у нас быстро получилась.

Полина. У нас.

Как же Влад меня бесит! Так говорит, будто полное право на дочь имеет!

— Вряд ли я забеременела, — ответила, вспомнив, что читала о маловероятности беременности при грудном вскармливании. Надеюсь, это не миф. — Но тест сделаю. Больше не выслеживай меня.

— Вообще-то, я по делу. Завтра ты, я, Полина, и отец едем за город. Папа хочет познакомиться с внучкой, и ты сама знаешь, с ним лучше не спорить, — просто сказал Влад, помахивая связкой ключей перед коляской, из которой за его движениями внимательно следила Поля.

— Он знал о Полине, и сказал, чтобы я убиралась из города как можно скорее.

— Отец передумал. Вер, расслабься, он ничего тебе не сделает. Проведем время на свежем воздухе, а в воскресенье вечером я отвезу тебя обратно. Но выбора у нас нет, придется ехать, — снова улыбнулся мне Влад.

А я поняла. Поняла, что он попросту подключил тяжелую артиллерию. Плевать Евгению Александровичу на меня, и на Полину — было, есть, и будет так. Но Владу позарез нужно, чтобы я согласилась поехать. Снова нахрапом хочет все сделать, по-быстрому, а потому подключил отца. Интересно, как он заставил его участвовать в этом?!

— Я подумаю.

— Выбора нет, Вера. Отец отказа не примет, придется ехать, — Влад вздохнул с показным сожалением, словно сочувствуя мне.

А затем с энтузиазмом принялся расписывать природу Ленинградской области, которой мне предстоит наслаждаться в его компании.

Глава 19

Я попросила Влада не приезжать до завтрашнего вечера. Дать мне хоть немного порадоваться возвращению Полины, и не наседать. Уверена была, что он откажет мне в этой просьбе, но Влад, на удивление, не появлялся.