Моя идеальная

Мирная Настя

Всего один, блядь, палец, а чувство такое, что он разрывает меня на части.

Его движения быстрые и резкие.

Накрываю ладонью его член и с нажимом провожу вниз-вверх, пока не вырываю из его горла стон.

Я хочу почувствовать его внутри. Его жар. Его твёрдость. Его жизнь.

Мне необходимо понять, что мы оба всё ещё живём.

Предпринимаю попытку расстегнуть его джинсы и переползти к нему колени, но Северов осторожно, но твёрдо удерживает меня на месте.

— Я хочу тебя, Тёма. — хнычу, продолжая ласкать

его плоть и насаживаться на пальцы.

— Не сейчас, родная. — хрипит парень, вколачивая в меня уже три пальца и растирая большим клитор.

— Поче…му? — выбиваю смазанные, растянутые стонами звуки.

Ответа на следует, но он мне и не нужен, потому что уже через секунды меня накрывает штормовой волной мощнейшего оргазма. Всё тело горит и трясётся. Мандраж по конечностям летит. Я кричу от боли и удовольствия. Я вгоняю зубы в мужское плечо. Неосознанно с такой силой сжимаю член, продолжая водить по нему рукой, что следом за мной и Артём разбивается звериным рычанием, кончая.

Носом отодвигаю ткань его свитера и прижимаюсь губами к месту укуса, а потом утыкаюсь в него лицом. Тёма роняет голову мне на макушку. Мы оба дышим так тяжело и громко, что перекрываем шум машин с улицы.

— Потому, Насть, что ты ранена, а я не способен сейчас не только себя контролировать, но и мыслить адекватно. — влетает в заложенные уши хрипящий, задыхающийся голос любимого человека. Глухо выдыхаю, понимая, что он прав. — И, любимая, — по затянувшейся паузе понимаю, что он ждёт, пока я подниму на него глаза. С огромным трудом, но мне удаётся это сделать. Устанавливаем контакт, и он тихо продолжает, — я не трону тебя, пока не буду уверен, что тебе это не навредит.

Какой бы зависимой от него нимфоманкой я ни была, понимаю, что Северов прав. Я и сама не до конца осознала, какие последствия может иметь физическая активность. Только сейчас, отойдя от шока, страха, злости, возбуждения и оргазма, тело начинает болеть так, что приходится сжимать зубы и не стонать уже от боли.

Тёма осторожно толкает меня на место и, открыв бардачок, что-то ищет.

— Блядь, где они? — рычит, продолжая копаться в куче мелочей. — Выпей. — командует, вручая мне блистер таблеток и бутылку воды.

Он всё так же чувствует меня и интуитивно понимает, что мне больно.

— Спасибо, Тём. — благодарю не только за таблетки, но он и это понимает.

Откидываюсь на спинку сидения и закрываю глаза. Несмотря на девятидневный сон, мой организм ещё не восстановился до конца и не восполнил жизненно необходимые силы.

— Ты как? — сипит парень, выезжая на дорогу.

Отвечаю, не разлепляя век:

— Жить буду.

Улыбка сама расползается по лицу.

— И я буду, Насть. Я почти совершил ужасную ошибку, но больше этого не повторится. Я не шутил, когда говорил, что ты спасла меня. Ты была там. И до этого тоже. Ты указала направление, в котором надо было тебя искать. И всё это время я чувствовал

твоё присутствие. Не знаю, как объяснить. Я думал, что свихнулся на хрен, но…

Его слова пробиваются сквозь толщу физической боли.

Это не было сном. Это было по-настоящему.

Открываю глаза и цепляю пальцами лежащую на руле руку.

— Ты не сошёл с ума, Артём. Я была там. Ну, или мы оба сошли с ума.

Он снова останавливает машину, включая аварийку, и поворачивается ко мне.

— Ты хочешь сказать, что… Блядь! Я даже не знаю, как это назвать. Ты же не была там физически. Тогда как?

Если бы я знала… Я и сама ничего не понимаю, поэтому прижимаюсь к нему ближе и шепчу:

— Понимаю, что это невозможно, но… Если всё же это было на самом деле, то я сказала тебе, что никогда не умру ради тебя.

Любимый шумно выдыхает и продолжает:

— Я буду ради тебя жить.

Глава 37

Начать сначала

— Артём, хватит меня на руках таскать. Я не калека. — смеюсь, когда Северов вытаскивает меня из машины и несёт в подъезд.

— Знаю, — бурчит парень, — но это не у меня артерия штопаная.

Понимаю же, что он прав, но не могу смириться с тем, что и ему не слабо досталось, а о себе любимый вообще не думает.

— Тём, пожалуйста. — выбиваю жестче, когда Егор открывает дверь подъезда.

Северов опускает на меня взгляд, тяжело выдыхает, но на ноги меня ставит только в лифте. Продолжает крепко прижимать к торсу, снимая упор с левой ноги, которая неприятно ноет и то и дело простреливается болезненными импульсами, будто кто-то автоматную очередь по нервным окончаниям запускает, хотя я и не перестаю делать вид, что со мной всё в порядке, чтобы Артём не зацикливался на моём состоянии ещё больше.

Не хочу, чтобы он винил себя в том, что со мной произошло. В памяти свежи слова Антона о том, что Тёма решил меня от всего защищать. Сейчас же понимаю, что он будет вешать всех собак на себя, потому что не смог этого сделать.

— Чувствуйте себя как дома. — выбивает Северов младший, открывая дверь квартиры и жестом приглашая нас внутрь.

Когда дверь за нами закрывается, Егор уходит, указав направление кухни, и возвращается уже с аптечкой.

— Братиш, давай я тебя заштопаю пока. — режет, глядя на Артёма.

— Чёрта с два я тебя к себе подпущу. — обрубает он, занимая стул и паркуя меня к себе на колени.

Вот почему он такой упёртый?

Цепляю его пальцы и занимаю более выгодное положение, чтобы иметь возможность установить зрительный контакт.

Сердце замирает в груди, когда снова вижу его избитое, уставшее, осунувшееся и хмурое лицо, на котором нет и тени улыбки. И пусть кровь он смыл, когда мы останавливались в последний раз, она всё равно продолжает сочиться из раны над бровью.