Моя идеальная
Шрифт:
Арипов нагоняет нас на полпути и, подстраиваясь под мой шаг, топает рядом.
— Ты, блядь, какого хрена здесь, Тоха? — рычу, кося на него взгляд. — Я просил тебя остаться с Настей.
— Тебя страхую. А с сестрёнкой твой брат.
— Заебись. — гаркаю зло.
Понимаю же, что и скрывать что-то дальше глупо, но я должен сам ей всё рассказать и объяснить. Настя не должна узнать эту историю от моего брата.
Глухо выдыхаю и замираю у двери в преисподнею.
Отец всё так же молча отпирает замок и, толкнув дверь, входит
Приказываю мотору перестать хуярить на максималках и делаю уверенный шаг за ним.
Маска безразличия вмиг слетает с его лица, и я вижу ту тварь, что раз за разом ломала меня, пока ничего не осталось.
— С возвращением домой, сынок. — звенит металлом.
На губах жёсткая улыбка. Глаза прищурены.
— Я приехал за своей невестой. — выплёвываю, простреливая его таким ненавистным взглядом, что даже замерший сбоку Тоха отпускает гулкий выдох.
— Не думал, что ты настолько тупой, чтобы жениться. Все они как одна, шлюхи и бляди. — высекает, делая шаг в нашу сторону, угрожающе скаля зубы.
— Ебальник завали! — рявкаю в бешенстве. — Если ты хоть ещё одно поганое слово ляпнешь в её сторону, то я закончу то, что не смог шесть лет назад.
— Угрожаешь отцу? — шипит, продолжая наступать.
Ноги предательски делают шаг назад, но я тут же вынуждаю себя оставаться на месте. Раньше я всегда боялся его взгляда. Такого жёсткого. Такого холодного. Такого безумного. А сейчас я гордо поднимаю голову и встречаю его без лишних эмоций.
Какая бы хренотень не разворачивалась у меня за фасадом непробиваемости, я не позволяю ей утащить меня дно. Если я выкажу слабость хоть на мгновение, то уже не выгребу.
Разжимаю кулаки, позволяя каплям крови стекать по пальцам и оседать на сером граните пола. Незаметно перевожу дыхание и сглатываю слюну с металлическим привкусом.
Взгляд в глаза. Отец делает попытку подавить меня, как раньше.
Хер тебе, ублюдок.
Шаг вперёд. Цепляюсь руками в ворот его медицинского халата и утыкаюсь своим лбом в его.
Раньше я не дотягивал до него не только ростом, но и решимостью, яростью, ненавистью.
Раньше я готов был сбежать от одного его вида.
Но это было раньше.
Больше нет.
Мне есть за что бороться, и чёрта с два кто-то сможет меня снова сломать. Моя девочка жива. Мой брат не просто принял, но и простил за то, что оставил его с этой мразью. Рядом друг.
У меня есть за кого продолжать борьбу. У меня, мать вашу, есть семья. И пусть с огромным запозданием, но понимаю, что это — истина.
Что ж… Я, блядь, вырос.
— Я не боюсь тебя, мразота! — выплёвываю спокойно, но не разжимая зубов. И только сейчас я понимаю, что это так. Нет страха. Нет паники. Ужас тоже отсутствует. Я столько раз получал от жизни под рёбра, что там уже образовался панцирь из запёкшейся крови. — Больше ты не имеешь надо мной власти. Я забираю
С силой отшвыриваю его от себя.
Папаша на какое-то мгновение теряется, но быстро приходит в себя и делает выпад в мою сторону, намереваясь нанести удар.
Я — сталь.
Пригибаюсь, но он всё равно цепляет по виску. После состряса, который устроил мне уёбок, которого я намереваюсь найти и прикончить, в голове сразу разрастается боль, пульсируя по всей черепной коробке. Чувство такое, что мозг то сжимается до размера изюма, то раздувается до опасных габаритов.
Доля секунды на слабость, и я делаю ответный выпад, впечатывая кулак в его грудную клетку.
Отец отходит на пару шагов, хватая ртом воздух.
Я бы мог добить его прямо сейчас за всё, что он сделал со мной и братом и сказал о моей девочке, но тогда я стану таким же, как и он. А это то, чего я поклялся никогда не допускать.
Вдох-выдох.
Жду пока он разогнётся, чтобы увидеть в его глазах шок.
— Ты совсем страх потерял, Артём? — хрипло рычит папаша, выпрямляясь во весь рост. — Руку на отца поднимаешь? Забыл, чем это закончилось для тебя в прошлый раз?
Не забыл… Ничего не забыл.
В тот день, когда я схватился за нож, чтобы прикончить его и, наконец, покончить со всем этим дерьмом, я полз по дороге со сломанной в двух местах ногой, истекая кровью из разбитого носа, губ, головы, рук. Тот день стал последним, когда я видел его, захлёбывающегося кровью, с ножом в брюхе. Тот день стал последним, когда я видел своего брата. Он кричал, что ни за что не простит меня, если отец умрёт. В тот день он сказал, что я для него умер.
— Знаешь, о чём я жалею? — выплёвываю сипом. — Что у меня не хватило сил добить тебя и раз и навсегда избавить от твоего «воспитания» ещё и Егора.
— Ах ты, сучонок! — рявкает, снова бросаясь на меня.
Каким бы сильным я не стал за эти годы, всё равно оказываюсь на спине, принимая удар по рёбрам.
Вашу мать!
От боли перед глазами всё плывёт, а воздух с хрипом вылетает из лёгких.
Тоха подбегает в попытке оторвать от меня отца, но чёрта с два эту скалу так просто сдвинешь.
Настя… Настя… Настя… Моя девочка…
Моя сила. Моя любовь. Моя вера. Моя надежда. Мой свет.
Сгребаю все силы и сбрасываю его с себя, одновременно впечатывая кулак в ненавистную рожу.
Не сдаюсь больше. Нет страха.
Тут же ловлю ответку. Нос хрустит. Из губы кровь. Перед глазами темнота.
Кровь… Кровь во рту. Кровь из носа. Кровь на глазах. Кровь на руках.
Поддаюсь панике. Пячусь к стене.
Боль. Тяжёлая. Пульсирующая. Отупляющая.
— Стой, твою мать! Настя, блядь, остановись! — раздаётся за закрытой дверью крик Егора, а в следующую секунду она распахивается, и на пороге появляется моя девочка.
Какого хрена, вашу мать, она тут делает?!