Моя идеальная
Шрифт:
— Слушай, Север, я тебя не боюсь. Ты же совсем раскис. Сестрёнка из тебя тряпку сделала. — продолжает троллить этот засранец.
Понимаю же, что в некоторых моментах он прав. Эта девочка расплавила меня. Сделала мягче. Но мне реально похую, кто и что думает. И раньше было, но теперь меня волнует мнение всего нескольких людей.
— Неужели всё настолько хреново? — бросаю на друга неуверенный взгляд, тяжело вздохнув.
Он внимательно вглядывается в моё лицо, а потом начинает ржать.
— Долбоёб. — бросаю, возвращаясь
Арипов нагоняет меня метров через двадцать и цепляет пальцами за плечо.
— Не хреново, Тёмыч. Ты реально стал похож на нормального адекватного человека. Тебе так лучше. Да и Настюхе с животным, которым ты был, туго пришлось бы.
Забиваюсь кислородом, но ничего не отвечаю. Да и что я могу сказать, сознавая правоту его слов? Я всё ещё готов расквасить любую морду, но не за то, что она мне не нравится, а если её обладатель посмеет обидеть мою девочку. Я точно ебанулся, но не хочу с этим бороться.
— Ты хоть что-то съедобное сегодня купишь или собираешься кормить нас бухлом, фруктами и салфетками? — бурчит друг, окидывая взглядом содержимое тачанки.
— Тебе не помешало бы затолкать в глотку пару салфеток, чтобы херню не нёс.
— Мудак. — кидает он обиженно.
Шире растягиваю лыбу и добиваю:
— Так это ты от меня научился быть мудаком?
— Блядь, Север!
Оба разражаемся ржачем, пока идём к отделу с бытовой химией.
— А если серьёзно?
— Мы с Настей вчера всё подготовили. Сегодня осталось только докупить кое-что, а она закончит с готовкой.
— Ты так и не выпускаешь её из дома? — бомбит, принимая серьёзный вид.
— Одну нет. Сам же знаешь, что я просто не смогу отпустить её в одиночку, пока не буду уверен, что эта мразота не дышит с ней одним воздухом. Но мы выходим с ней вдвоём. Почти каждый день.
— Как она? — сипит обеспокоенно.
Знаю же, что он к ней очень привязался и волнуется не меньше моего. Прикрываю веки на несколько мгновений.
— Лучше. Рёбра срослись. Рука функционирует без проблем. Кошмары больше не снятся. После новогодних каникул собирается вернуться на учёбу и приступить к практике.
— И ты так просто будешь отпускать её?
Нет, я, конечно, в курсе о своей маниакальной зависимости к контролю и склонности к переживаниям за её жизнь, но вечно я её прятать не смогу. Мы решили не переезжать, поэтому придётся привыкать.
Отпустив обречённый выдох, обрубаю ровно:
— В академку и обратно будем вместе ездить. Там народу куча, и ей ничего не угрожает. На практику тоже буду отвозить и забирать. Не думаю, что этот уёбок явится в полицейский участок. Не настолько он ебанутый.
— Думаешь, — хрипит Арипов, тормозя между рядами. Останавливаюсь следом за ним и оборачиваюсь, — что он не отступится? После всего вернётся, чтобы закончить начатое?
Сжимаю челюсти до зубного скрежета, а костяшки на кулаках белеют, сдавливая ручку тележки. Уверенно киваю, потому что не просто
— Твой батя ничего не говорил? — выталкиваю сквозь зубы.
— По всей России ищут. Его фото по всем новостям мелькает. Отец следит за тем, чтобы эта информация не утратила актуальность. Но, блядь, ни единой зацепки. Все поступающие звонки по ориентировкам оказались лажей. Есть мнение, что он свалил из страны.
— Нет, Тоха. Этот уёбок не уезжал. Я уверен, что он где-то рядом.
Если бы я только знал, насколько он близко...
Выйдя на улицу, Антон закуривает, а я снова зубы жму, чтобы не стрельнуть у него сигарету. Замечая мою ломку, он молча протягивает пачку, но я отворачиваюсь, давая понять, что могу держать себя в руках.
— Север, мне вот интересно... — рассекает, растягивая губы в улыбке и выпуская в пространство серый дым. — Настюха всегда такой тихой скромницей была. Блядь, как она от тебя на той вечеринке шарахалась, просто пиздец. А в постели она тоже сама добродетель?
Упираюсь в него озверевшими глазами, всем своим видом показывая, что я до сих пор могу быть тем животным, о котором он говорил и которого определённо стоит бояться.
— Блядь, Арипов, ты совсем ебанулся у меня такое спрашивать? Откуда вообще такой интерес к тому, что происходит в нашей постели? Ты реально думаешь, что я стану тебе рассказывать об этом? — шиплю, надвигаясь на него.
— Раньше рассказывал. — бросает лениво.
— Блядь, Тоха, твою мать! — рявкаю, откровенно начиная закипать. Если он сейчас не заткнётся, то будет взрыв. — Я говорил об одноразках, а не о своей будущей жене! Ты, сука, думай, что и ком спрашиваешь, иначе я тебе мозги вставлю на место с помощью кулаков.
Судя по его виноватому и перешуганному виду, до него, наконец, допёрло.
— Всё, Тёмыч, успокойся. Я перегнул. Прости. — выставляет вперёд ладони, а потом разводит их в стороны. — Просто ты окончательно выпал. Тебя никуда не вытащишь. Мне вообще-то не хватает друга. Понимаю, что после всего у тебя есть причины, но ты бы хоть звонил чаще или в гости звал. Да и сам бы мог приезжать хоть иногда. Мама спрашивала о тебе. Да и с сестрёнкой хочет познакомиться. Эта девчонка всех покорила. Даже отец ей восхищается.
Делаю несколько глубоких шумных вдохов-выдохов, беря себя в руки. Последних выдох выпускаю уже спокойно.
— Соррян, брат. Реально не до этого было. У нас только начало всё налаживаться. Кстати, может, твои предки тоже сегодня придут? Настя будет рада с ними познакомиться.
Блядь, ну что я за дебил, раз сразу не подумал их пригласить? Сергей Глебович шесть лет назад помог мне встать на ноги, а Екатерина Владимировна дала материнскую заботу, которой у меня никогда не было, а я даже не вспомнил о них.