Моя идеальная
Шрифт:
После душа мы вернулись в спальню, и стоило мне опуститься спиной на покрывало, как горячий твёрдый член оказался внутри меня. Потом снова был душ. Секс на стиральной машине. Опять спальня.
Блин, как мне вообще пошевелиться после семи оргазмов за ночь? Это же просто сумасшествие. Разве можно бесконечно трахаться? Спариваться, как озабоченные кролики?
Видимо, можно, потому что мы просто не могли оторваться друг от друга. Как два маньяка, гладили, целовали, ласкали, царапали, сжимали, кусали, оставляли засосы. Губы
Выпускаю из груди хриплый выдох. Горло дерёт от бесконечных стонов и громких криков. При этой мысли закрываю глаза, чувствуя, как к щекам приливает жар стыда. Соседи снизу два раза долбили чем-то по батарее в надежде, что это заставит нас быть тише. Подействовало, но ненадолго.
Сбавили мы обороты только после того, как они начали в двери ломиться. Не знаю, что им там наговорил Северов, но больше стуков не последовало.
Стыдно-то как. Господи...
Даже представить боюсь, что столкнусь с кем-нибудь из них где-то в подъезде или на улице. Сейчас я готова как минимум месяц не высовывать носа из квартиры, пока они не забудут об этом. Уж лучше под землю провалиться, чем взглянуть им в глаза.
Какой бы разбитой хоть и довольной я себя не чувствовала, подняться в туалет всё же приходится. Осторожно снимаю с груди мужскую руку и выползаю из-под одеяла. В дверях оборачиваюсь и бросаю взгляд на любимого мужчину. Какой же он всё же красавчик. И какой же он... Мой.
В ванне умываю лицо и чищу зубы, избегая смотреть на своё отражение. Наверное, стоило бы приготовить завтрак и кофе, хотя, судя по тому, что время уже перегнуло за полдень, обед. Но вместо этого я возвращаюсь в спальню и забираюсь в постель.
Тёма лежит на спине, закинув одну руку за голову. Прижимаюсь к горячему рельефному телу и кладу голову на плечо. Пальцами вырисовываю невидимые узоры на его груди. Касаюсь губами щеки. Веду глазами по кубикам пресса и останавливаюсь на бугре под одеялом.
В груди сразу становится жарко. Между ног мокро. Во рту сухо, как в пустыне. Провожу языком по пересохшим губам и проделываю тот же путь, который прошла глазами, пальцами. Ныряю под кромку одеяла и поглаживаю гладкий ствол.
Что я делаю, мать вашу?
Сжимаю пальцы, и член отвечает на мою ласку пульсацией и лёгким покачиванием.
Боже, я точно нимфоманка, потому что в следующую секунду сбрасываю одеяло и седлаю Северова. Его дыхание срывается, но глаза не открываются. Только руки ложатся мне на бёдра.
— Что ты делаешь? — выбивает сонным голосом с лёгкой хрипотцой, от которой по коже летят мурашки, а желание достигает своего апогея.
— Хочу. — отсекаю сиплым шёпотом и сжимаю рукой подрагивающий член, направляя его в себя.
Опускаюсь очень медленно, ощущая, как раскалённая плоть заполняет меня
— Сучка! — рычит Артём и одним резким движением опускает меня на себя, забивая до предела.
Мой счастливый стон удовлетворения от того, что он снова во мне, и его животный рык смешиваются. Превращаются в какой-то нереально-сексуальный и дикий звук.
Падаю ему на грудь от переполнивших эмоций, а парень несколько раз поднимает бёдра вверх рывками и слишком медленно их опускает.
— Люблю тебя. — бубню ему в рот и жадно целую. Север сильнее сжимает ягодицы и ускоряет темп, а потом замирает. — Артём, не останавливайся. — хнычу, шкрябая ногтями каменные мышцы на плечах.
— Это была твоя инициатива, малыш, так что ты и двигайся. — отбивает смеясь и делая всего одно движение.
— Я не знаю как. — пищу, заливаясь краской.
Ну сколько можно краснеть? Я сама залезла на него. Сама захотела.
И пусть эта поза для меня новая, интуитивно поднимаю и опускаю таз, вырывая из горла любимого раздробленные стоны, которые смешиваются с моими рваными, образуя дичайше-животную музыку.
Тёма толкает меня назад, вынуждая подняться.
— Не останавливайся, родная. Скачи... — срывается на хрип. — Как сама хочешь.
Опускаю ресницы и наращиваю ритм. Артём приподнимается и втягивает в рот ноющую пику соска, вынуждая меня стонать громче. Пальцами сжимает второй, перекатывая между ними и оттягивая. Его бёдра тоже приходят в движение, и я кричу так, что соседи не могут не услышать, но сейчас мне абсолютно пофигу.
— Вот так, девочка... Умница... Моя любимая... — без конца хрипит парень, с силой насаживая меня на каменный член.
Несмотря на то, что каждый наш секс открывает для меня что-то новое, сейчас кажется, что его плоть задевает какие-то точки, которые можно стимулировать только в этой позе. Движения быстрее. Шлепки звонче. Влаги больше. Возбуждение острее. Оргазм ярче.
Я взрываюсь миллиардами разноцветных вспышек и опадаю на землю звенящими осколками. Горло продирает криком удовольствия. Без сил падаю на грудь Севера, а он перенимает инициативу, с силой вбиваясь в моё тело, пока в уши не влетает его затяжной стон, а член не начинает пульсировать внутри меня. Парень до боли сжимает мои бёдра, вынуждая приподнять ослабевшее тело, и изливается горячей спермой.
Перекатываюсь на бок и кладу голову на грудную клетку, прислушиваясь к тяжёлому сбивчивому дыханию и неровным ударам сердца. Тёма обнимает меня, прижимая крепче и касаясь губами макушки.
— Блядь, Настя, ты просто охуенная. — сипит он.
А я... Я смеюсь. Просто не выходит иначе выпустить заполнившие сердце чувства. И Тёма тоже смеётся. Это наше сумасшествие. Это наша любовь. Такая, какая есть. Без масок и гримов. Без фальши и лжи. Мы через многое прошли, и уверена, что наш путь только начинается.