Моя леди Джейн
Шрифт:
Она прижала книги к животу и задумалась: не стоит ли помолиться? Интересно, молитва о носе приличного размера считается кощунством?
– Да. Я бы хотела увидеть Гиффорда прямо сейчас.
– Боюсь, что сейчас это невозможно. Он… гм. Занят с лошадьми. – Стэн бросил взгляд на пастибище, но если Гиффорд там и находился, то Джейн, во всяком случае, его не видела. Из божьих тварей там были только лошади, переходившие от одного пучка травы к другому.
– Так он не примет меня?
– Не сейчас.
Этот ответ взбесил ее. Неужели ей нельзя хотя бы одним глазком взглянуть на суженого, прежде чем идти под венец?! Неужели это
Стэн повернул голову, на миг заслонив своим носом солнце.
– Я вижу, вы расстроены. Мне правда ужасно жаль, и я прошу прощения, но с дамами брат никогда не встречается до заката.
С дамами?.. Во множественном числе?
Сэр Нос тем временем продолжил:
– Вы, наверное… Анна? Фредерика? Джанетт?
Джейн в ответ недоуменно моргнула.
– Простите, кто?
Стэн скрестил руки на груди и посмотрел на нее повнимательнее.
– Рыжие волосы. Это необычно. Я не припомню, чтобы брат упоминал хотя бы одну рыжеволосую, когда говорил о своих дамах.
– Своих дамах? – с усилием пискнула девушка.
– Но не думали же вы, что вы у него одна. Впрочем, я полагал, что он предпочитает брюнеток. И повыше. С более выраженными… формами.
Джейн задыхалась от возмущения. Просто неслыханно! Что этот чертов Стэн о себе возомнил? В конце концов, Джейн принадлежит к королевскому роду (да-да, ее прабабушка была королевой), она приходилась кузиной и близким другом Эдуарду Шестому. Она имеет прямой доступ к монаршим ушам, и уже очень скоро в этот орган слуха польются правдивые сведения об этом грубом, невоспитанном, самонадеянном, испорченном человеке…
Вдруг она поняла, что ничего из этого не произносит вслух, а просто стоит с отвисшей челюстью и ждет чего-то, пока губы, шевелящиеся под носом Дадли, пытаются угадать ее имя. А имен оказалось много. Как минимум по одному на каждую букву алфавита. Неужто Гиффорд состоит в отношениях со всеми этими женщинами? Или Стэн просто злобно шутит над ней?
– Ну ладно, – капитулировал наконец тот. – Сдаюсь. Я сообщу ему, что вы приходили, если, конечно, вы скажете мне свое имя.
Она придала своему голосу самый стальной оттенок, какой только смогла.
– Я леди Джейн Грей. Его невеста.
На секунду Стэн застыл как вкопанный, затем, опомнившись, отвесил поклон.
– Ах, вот как! Миледи. Простите меня. Я не знал. Не следовало мне трепать языком попусту. Просто… у вас необычно рыжие волосы для высокородной дамы. То есть… Я хочу сказать, что знай я, кто вы, не стал бы болтать о других леди. Потому что никаких других леди нет. Нигде. Во всем мире. Кроме моей жены. И вас. Гиффорд будет вам преданным и верным мужем. Преданным, как пес. То есть не совсем как пес. – Он вздохнул. – В общем, прошу прощения, мне ничего вообще не следовало говорить…
Джейн только молча смерила его взглядом. Ну, точнее, его нос. Другого ничего особенно видно и не было.
– Еще раз прошу принять мои самые искренние извинения, миледи. – Стэн Дадли сделал еще несколько жалких попыток спасти положение, затем промямлил что-то насчет оставления ее наедине с ее мыслями – несомненно, столь же чистыми, сколь белы цветы на божественно девственном древе – и наконец удалился.
Так-так. Значит, ее нареченный супруг – банальный волокита. Ловкий обманщик девиц. Развратник. Повеса. Этакий резвун. (Джейн, особенно в состоянии крайнего расстройства, частенько превращалась в ходячий
Ну уж нет, с таким смириться невозможно.
Насупившись, Джейн потопала назад к своей карете, на ходу представляя себе все, что скажет Гиффорду, Эдуарду, матери и всем, кто там еще подстроил ей этот брак. Много, много горького предстоит им услышать.
Она-то думала, что эта помолвка разрушит жизнь Гиффорду. Но впервые (вероятно, за всю жизнь) оказалась неправа: обручение с лордом Гиффордом Дадли разрушит ее жизнь.
Если только вовремя не остановить это безумие.
Джейн резко выпрямила спину. За Гиффорда Дадли она замуж не выйдет. (Кстати, что за дурацкое имя – Гиффорд Дадли? Бред какой-то!) Ни в субботу и никогда.
Глава 3
Гиффорд (будем звать его просто Ги!)
Худшее, что есть в пробуждении после заката, – это стойкий травянистый вкус сена во рту – неприятный побочный эффект собственно сена, которое там и побывало. Но недуг, который можно было бы назвать «сенитом» (или, к примеру, «сенной гортанью», как любила называть его мать, – словно речь шла о запахе перегара), никак не победишь, если каждый божий день заканчиваешь в облике необъезженного жеребца, а каждую ночь начинаешь совершенно необузданным, «неприрученным» мужчиной.
Почти уже мужчиной, как опять-таки любит говорить мама. В свои девятнадцать он и вправду был почти уже мужчиной. И уж точно неприрученным.
С усилием заставив себя сначала присесть на корточки, а затем и встать, Ги (мы просим вас звать его Ги, чтобы не употреблять лишний раз этого ужасного полного имени: Гиффорд Дадли Второй – а значит, второстепенный, – сын лорда Джона Дадли, герцога Нортумберлендского) потихоньку размял верхнюю часть задних ног, теперь превратившуюся в мужские бедра.
Он припомнил утреннюю веселую прогулку по окрестностям. На сей раз ему пришло в голову отправиться на северо-запад, поскакать отчаянно быстрым галопом по зеленым холмам и пышным лесам – и так провести долгие часы, пока жажда не заставила его заняться поисками воды. Ничто на свете, думалось ему, не сравнится с чувством полной жизни без преград, запретов и границ, когда ветер свистит у тебя в волосах. Вернее, в гриве.
Он не просил дарить ему эту сверхспособность. (А если бы просил, то наверняка заказал бы заодно и умение управлять ею, несмотря на то, что необходимость щеголять повсюду с кнопкой «вкл./выкл.» отчасти омрачила бы чистую радость обладания и могла бы даже стать своего рода проклятием.) И все же и в нынешнем положении имелись свои преимущества. Он ничему и никому не принадлежал и не был обязан. (Кому нужен полуконь-получеловек?) Он всегда мог ткнуть в любую точку на карте и отправиться туда завтра же с восходом солнца. (При условии, что его лошадиный мозг не забыл бы дорогу. Ги обычно оправдывался тем, что лошадям вообще несвойственно хорошее чувство направления, хотя, скорее всего, проблема заключалась в том, что он даже в человеческом обличье был способен заблудиться в собственном платяном шкафу.) Лучше всего было то, что он не имел тех обязанностей, какие обычно бывают у человеческих существ.