Моя любимая ошибка
Шрифт:
— Я не спекулирую.
— Черт возьми, а как еще это назвать?
— Нет… — Эбигейл на мгновение замолчала, стараясь найти разумный ответ: — Я не то хотела сказать, прости.
— К черту извинения! Не смей играть моими чувствами и размахивать ими как кувалдой!
— Ты сердишься. Но я не хотела тебя обидеть. Просто не знаю, как себя вести в подобных ситуациях. Никогда прежде с ними не сталкивалась, вот и не понимаю, как следует поступить, что сказать и какие подобрать слова. Не хочу, чтобы ты взваливал на свои плечи
— А ты попробуй. Может, я и пойму.
— Ты устал и не в духе, да и ужин уже остыл. — Эбигейл, злясь на себя, не смогла сдержать хлынувшие из глаз слезы. — Я не думала, что так получится, и не предполагала, что тебя расстроит визит Блейка. Я все делаю неправильно, а как нужно — не знаю. И плакать не хотела, ведь ты решишь, что и слезы я использую как оружие, но это неправда.
— Конечно, неправда.
— Пойду разогрею ужин.
— Вот и хорошо. — Брукс достал из стола вилку и снова сел. — Хорошо, — повторил он, пытаясь насадить на вилку китайскую еду.
— Лучше пользоваться палочками.
— Никогда не пробовал.
— Я научу.
— Как-нибудь в другой раз, а сейчас садись и ешь.
— Ты все еще сердишься. Слезы тебя раздражают, а значит, они и правда оружие.
— Да, я страшно зол и раздражен, потому что ты плачешь и переживаешь о том, чего не хочешь мне рассказать, или вбила себе в голову, что не можешь этого сделать. А еще потому, что люблю тебя.
Слезы, которые с таким трудом удалось унять, хлынули с новой силой. Задыхаясь от рыданий, Эбигейл бросилась к двери и, повозившись некоторое время с замками, выбежала на улицу.
— Эбигейл!
— Не надо, не ходи за мной! Мне надо остаться одной, все обдумать и успокоиться. Тебе лучше уехать и подождать, когда я смогу рассуждать здраво.
— Неужели думаешь, я оставлю тебя в таком состоянии? Когда ты вся на нервах? Говорю же, что люблю тебя и не хочу причинять боль. А получилось, разбил тебе сердце.
Прижав сжатую в кулак руку к сердцу, Эбигейл посмотрела на Брукса полными слез глазами:
— Никто прежде не говорил мне таких слов. Никто и никогда.
— Обещаю повторять их каждый день.
— Нет, не надо обещаний. Не могу разобраться в своих чувствах. Откуда мне знать, может, эти слова — просто пустой звук? От них кружится голова, но как приятно слышать их от тебя и понимать, что ты говоришь от души! Или это только видимость? Как же разобраться?
— Однажды ты научишься мне доверять и тогда поймешь, что я говорю искренне.
— Как же мне этого хочется… — Эбигейл по-прежнему прижимала руку к сердцу, будто боялась, что, если разожмет пальцы, оно вырвется наружу. — Это желание настолько сильно, что я больше не вынесу этой пытки.
— Тогда осуществи его. Это совсем нетрудно.
— Нет, ты не понимаешь. Это было бы
— Эбигейл, о чем ты?
— И имя это не мое! — Прижав руку к губам, она снова разрыдалась, а Брукс просто подошел и стал утирать слезы.
— Я знаю.
— Откуда? — Лицо Эбигейл покрыла мертвенная бледность, заплетающимися ногами она сделала несколько шагов и уцепилась в перила крыльца.
— Ты пытаешься от чего-то убежать и спрятаться. Или от кого-то? И ты слишком умна, чтобы не изменить при этом свое имя. Мне нравится «Эбигейл», но разве в имени дело? Я все ждал, когда ты станешь мне доверять и назовешь свое настоящее имя. Похоже, этот момент настал.
— Кроме тебя кто-то знает?
— Ты насмерть перепугалась, и мне это не нравится. С какой стати об этом должен знать кто-то еще? Разве у тебя с кем-нибудь были такие отношения, как со мной?
— Нет, никогда.
— Тогда послушай, что я скажу. И не отворачивайся, смотри в глаза.
— Хорошо.
— Так вот, знай: я никогда тебя не предам. И ты должна мне верить. Ну а теперь попробую объяснить еще раз. Я люблю тебя. — Брукс обнял Эбигейл и держал в объятиях, пока она не перестала дрожать всем телом. — Ну вот, лиха беда начало. И ты меня любишь. Я же вижу и чувствую. Так почему не признаться в этом?
— Не знаю. Не умею.
— А ты попробуй и посмотри, что почувствуешь. Я не буду принуждать.
— Я… я люблю тебя, Брукс. О господи! — Она закрыла глаза. — Кажется, это правда.
— Повтори еще раз и поцелуй меня.
— Люблю тебя, — выдохнула Эбигейл. Изголодавшись по этому чувству, она принимала его как бесценный светлый дар. Любовь. Быть любимой и дарить любовь.
Эбигейл не верила в любовь, не верила в чудеса.
И вот чудо свершилось — любовь пришла.
— И что теперь делать?
— Ничего. Нам и так хорошо.
Эбигейл вздохнула полной грудью. И дышалось теперь по-другому, гораздо свободнее и легче.
— Пойду разогрею наконец ужин. Хочу поужинать вместе с тобой и научить тебя есть палочками. Можно? Можно оставить все как есть, хотя бы на короткое время?
— Конечно. — Если Эбигейл требуется время, Брукс готов его дать. — Только вот насчет палочек сильно сомневаюсь.
— Ты все изменил.
— В лучшую или худшую сторону?
Эбигейл на мгновение задумалась:
— Не знаю. Изменил, и все.
21
Эбигейл занялась приготовлением ужина, и постепенно к ней вернулось самообладание. Простая рутинная работа всегда успокаивает. Брукс больше не настаивал на откровенности, и Эбигейл понимала, что это его умение ждать и является самым сильным оружием. Да, ждать Брукс умел. И знал, каким тоном говорить, чтобы Эбигейл почувствовала себя свободно и избавилась от нервного напряжения. Привела мысли в порядок.