Моя любовь навсегда
Шрифт:
— Все хорошо, — услышала мягкий успокаивающий голос Илоны и ощутила легкие поглаживания по спине. — Ничего страшного.
А ведь эти слова должна говорить Милана, а не ее мать.
— Прости, — выдохнула сквозь слезы она. — Пожалуйста, прости, мама.
Они бы так и просидели в неудобном положении, сжимая друг друга в объятиях. Но в какой-то момент послышался шум, затем в гостиную влетел запыхавшийся Антон. Он быстро притормозил и чуть не запнулся о пушистый ковер, когда увидел развернувшуюся перед ним картину. Завертелся,
— Что случилось? — вынужденно спросил, когда Милана, утирая слезы, все-таки отпустила мать.
И почти сразу его лицо посерело, кулаки сжались, а в глазах заметались зеленые искры. В них она прочла смертный приговор отцу, испытала некоторое облегчение, но почти сразу взяла себя в руки. Отправленное в панике сообщение заставило Антона сорваться с важной встречи и принестись сюда. Рискуя попасться на глаза хозяину дома, что распивал коньяк в бильярдной комнате.
— Ох, — выдохнула Милана, поняв, что натворила.
— Я его убью, — Антон было развернулся, как его остановил сдвоенный крик:
— Нет!
Он замер, словно хищник, приготовившийся к прыжку. Плечи остались напряженными, спина прямой. Взгляд устремлен в пустой проем, кулаки сжаты. Любая из камер, что сейчас фиксировала происходящее в доме, могла посчитать его угрозой хозяину и сообщить охране. Тогда весь их план оказался бы уничтожен.
— Тони, — очнулась первой Илона и дрожащей рукой потянулась к мази на столике. — Пожалуйста, сядь.
Действие абсолютно автоматическое, как будто ей требовалось что-то трогать или держать в ладони, чтобы успокоиться. Милана в который раз подивилась материнскому самообладанию. Несмотря на все невзгоды и брак с психопатом, она порой проявляла невероятную твердость характера.
— Вы здесь не останетесь, — покачал головой Антон. — Нет, нет и нет. Все. Хватит.
— Тони…
Милана облизнула пересохшие губы и перевела взгляд сначала на мать, затем на Антона в ожидании. Ей бы вмешаться, поддержать его. Однако спокойное выражение лица и металлические нотки в интонации Илоны не позволили этому случиться.
— Антон, — она шумно и со свистом втянула носом воздух, когда коснулась пальцами опухшей щеки, — не делай глупых поступков.
— А я и не сделаю. Просто убью эту тварь и закопаю в саду. Пока его дружки очнутся, станет некого спасать.
Он не шутил. Говорил на полном серьезе, и Милана вынужденно взяла руку матери. Еще села рядом, чтобы Антон видел, чью сторону она приняла. Хотя полчаса назад уговаривала Илону покинуть дом.
Какой парадокс.
— Мама права. Никому от этого легче не станет, — выдохнула Милана и почувствовала, как мать сжала ее пальцы.
— Ты серьезно? Сама меня сюда позвала! — рыкнул Антон, но голос предусмотрительно не повысил из уважения к Илоне.
Пришлось покаянно опустить голову.
— Запаниковала, — буркнула
— Запаниковала она! Я чуть такси не разнес, пока сюда ехал! И что вижу? Этот выродок опять…
Антон осекся. Когда совсем рядом с гостиной раздался пьяный голос Глеба:
— Илона, душа моя, ты где? С кем ты разговариваешь, дрянь?
Глава 36. Сигнал тревоги
— Готово.
Паша мрачно уставился на довольного Вадима, который продемонстрировал ему на экране ультрапланшета набор цифр и кодов. Что конкретно там значилось, понимал только он и прекрасно об этом знал. Потому так скалился, будучи единственным в комнате человеком, читающим язык программирования в полной мере.
— Что «готово»? — вздернул бровь Паша, едва сдерживаясь, чтобы не дать Вадиму подзатыльник.
— Ваша дочь вне опасности. Все файлы, компрометирующие ее, удалены с серверов полиции и ФСБ. Без шума, пыли и следов. Ни один айтишник их не восстановит, потому что я использовал совершенно новый вид вируса, — хвастливо выдал тот, после чего протянул руку с мигающим браслетом. — Теперь можно это снять?
— Нет.
Вадим поморщился и потер предплечье.
Смотрелся он, конечно, забавно посреди номера в пятизвездочном отеле. Ему предоставили полный люкс: двуспальная кровать королевских размеров, шелковые покрывала и простыни с расшитыми наволочками, живые цветы в вазах, потрясающий вид на Кремль из окна. Еда в номер по требованию, напитки на выбор в баре.
Рай на земле, а не тюрьма. Условия шикарные, забота полноценная, наблюдение охраны круглосуточное. За исключением двух маленьких деталей: следящие браслеты на руке и лодыжке, а также вживленный в шею чип.
Последний вставили совсем недавно, на коже до сих пор алел рубец от медицинских инструментов. Новая разработка. Стас Морозов со скрипом позволил Паше ее использовать на живом человеке. Потому что чипы толком не протестировали на людях, но уже активно вживляли особо опасным преступникам из колоний строгого режима. Сомнительная инициатива с точки зрения прав человека.
Но разве преступники думали о чьих-то правах, когда совершали противоправные действия в отношении других граждан?
— Я выполнил условия сделки, — напомнил Вадим.
— Радуйся, что тебя просто не пристрелили! — рявкнул Алексей Рокотовский и двинулся было к нему, но его остановил спокойный голос Паши.
— Леша.
Руководитель охранной компании, которая много тесно сотрудничала с семьей Канарейкиных и Тасмановых, выдохнул. Сунув руки в карманы брюк, он буркнул что-то про проверку камер слежения, затем вышел. В спальне трехкомнатного номера остались только Паша, Андрей Радов и сам виновник этого сборища — Вадим Красовский. Все с тем же обиженным видом, что минуту назад.