Моя любовь навсегда
Шрифт:
— Наши с тобой договоренности касались полного снятия обвинений с моей дочери, — Паша наклонился к нему и посмотрел в потемневшие от злости глаза. — Пока Настя остается под следствием, ты будешь сидеть и молчать. Понял?
— Да, — сквозь зубы процедил Вадим.
— Отлично. Теперь отдай ультрапланшет. Я тебе, дорогой мой, не доверяю ни на грамм.
Без возражений и пререканий Вадим послушно протянул устройство Андрею, а тот быстро забрал его. Потом осмотрел, кивнул Паше и двинулся на выход. Как только дверь хлопнула, комната погрузилась в непривычную
— Я просто хочу исчезнуть из страны, — тихо выдал Вадим. — Все.
— Так уверен, что твои бывшие товарищи ничего тебе не сделают? — вздернул бровь Паша.
— Они кучка энтузиастов. Для них ваши разборки что-то из серии неактивной двери в шутере.
Интересное сравнение, на которое Паша задумчиво кивнул. Он осмотрел на комнату, выискивая детали организации побега или чего-то подобного. На первый взгляд ничего не нашлось, но через час сюда зайдет полиция. Потом люди Паши обследуют каждый угол с особой щепетильностью, так что вряд ли пропустят какую-нибудь мелочь.
— Отдыхай, — бросил он. — Будем надеяться на скорое разрешение проблемы. К обоюдной радости.
— Я тоже. Надеюсь, — ответил Вадим, и Паше почудилось, что он имел в виду вовсе не расставание навсегда в ближайшей перспективе.
В гостиной за оборудованием дежурили охранники, а в проходе толкались сотрудники полиции. Последние периодически бросали раздраженные взоры на дверь, поджимали губы, но молчаливо принимали приказ руководства.
Надо стоять здесь до талого и приглядывать за щуплым говнюком-айтишником? Будут.
Именно так описал происходящее Родион Рамолов после последнего визита. Он высказывал открыто свое неприятие ситуации через язвительные комментарии, но активно участвовал в расследовании и помогал Паше. Курировал действия Антона в доме Глеба Боярышникова и пообещал взять в работу те материалы, которые поступили от Карла Гессера.
По собственному признанию, Родион намеренно игнорировал факт часто незаконных действий семьи Канарейкиных, Тасмановых и Радовых в угоду «меньшему злу». А еще понимал, что теперь его отдел фактически противостоял Следственному комитету и конкретно Прокопенко Игнату Максимовичу. Потому что капитан юстиции активно вцепился в Пашу, его семью и всех, кто им помогал.
«Новые погоны сами себя на пиджак не пришьют», — иронично заметил Родион в их прошлую встречу.
— Сканирование ничего не показало, но мне нужно чуточку больше времени, — один из парней потряс ультрапланшетом Вадима.
— Сколько? — спросил Паша и выжидающе глянул на молодого специалиста по кибербезопасности.
Их здесь тоже сидело пять человек, чтобы отслеживать каждый вдох Вадима на виртуальную клавиатуру.
— День, может, два. Нужно проверить корневую систему. Мы отслеживали этапы его работы, но…
Взгляд из-под русой челки стал очень выразительным. Интонационное ударение на этом «но» сказало Паше больше, чем тысяча умных слов.
— Работайте, — бросил он и повернулся к Андрею. — Ты просмотрел документы, присланные
— И даже на немножко дольше, — кивнул тот, затем с сомнением вздохнул. — Ты уверен, что сотрудничество с Гессером — хороший выход? Миша ему не доверяет. Говорит, что пронырливый немец очень опасен. Уже троих акционеров «Газпром» утопил и прибрал их акции к рукам. Помнишь скандалы с наркотиками и секс-рабынями?
Паша кивнул и глянул на потолок, внимательно рассматривая причудливую лепнину. Словно она содержала ответ на нерешаемую задачку.
— Нет, не доверяю, — наконец, выдал он. — Гессер — хищник. Опасный и непредсказуемый. Но очень умный, поскольку не делает поспешных шагов. Сотрудничество с нами ему выгоднее, чем с Донским и продажными политиками. Пока, во всяком случае.
Андрей помедлил и кивнул.
— Тогда я подергаю Влада. Эту ситуацию нужно осветить в СМИ.
— Спасибо, — Паша сжал его плечо и с улыбкой спросил: — Как Серега? В изгнании тоскует по нам?
— После начала следствия в его отношении немного негодует, но мама его поддерживает. Пусть посидят во Франции. Здесь делами и Мишка отлично занимается, — хмыкнул Андрей.
— Вот и прекрасно. Хватает мне одного друга в вынужденной ссылке под Москвой. Всю плешь прогрыз своим нытьем, что ему скучно и негде блистать.
Андрей тихо хохотнул.
— Ты идешь на вечер к Боярышниковым?
— Конечно, мне даже персональное приглашение прислали. А ты?
— Нет.
Паша выразительно склонил голову, ожидая ответа на невысказанный вопрос. На лице Андрея промелькнуло выражение отвращение, после чего его сменило полное равнодушие. Оно спрятало истинное отношение к отцу Миланы за привычной стеной отчуждения.
— Я не хочу, чтобы Оксана туда ехала, — признался он. — Хватает и того, что она до сих пор с ним работает. Боюсь, что не сдержусь и убью тварь, после того, что она рассказала о прошлом. Лучше посидим дома. У нас и так не особо ладится. Стас до сих пор ко мне не привык.
Кивнув, Паша тактично оставил при себе комментарии про Глеба. Лучше лишний раз эту тему не поднимать.
— Ничего. Привыкнет. Просто обижается, что папки не было рядом. Я вот своего воспитывал с пеленок, а он все равно поднял бунт, — вздохнул притворно. — Дети такие капризные монстры. Зачем только заводил?
— Боюсь, Стас не капризничает, — щелкнул языком Андрей. — В отличие от Тони. Вот уж у кого детство из задницы не выходило долгое время.
— Ты про Антона помолчи, пожалуйста. Я тебя люблю как племянника, но костерить и воспитывать своего ребенка буду сам.
— Ладно.
Андрей примирительно поднял руки и охнул, когда раздался оглушительный вой. Сработали датчики, боты взвыли. В один момент экраны всех планшетов, циферблаты смарт-часов и даже умные лампочки замигали с бешеной скоростью. Охрана и полиция заметались по комнате, пока программисты восстанавливали работу систем.