Моя маленькая слабость
Шрифт:
Брехману смерть шефа тоже была на руку, об этом я уже, кажется, размышляла. Вот только было одно «но». Теперь я поняла, что меня беспокоило. Даже если представить, что Михаил задумал убрать своего шефа, независимо от причин, которые могли толкнуть его на это, он никогда бы не выбрал орудием убийства такой предмет, как труба. Я бы еще могла понять это, если бы Сергея ударили сзади. Но преступник смотрел своей жертве в лицо. Если бы Спиридонов остался жив, что вполне могло случиться, он бы вспомнил, кто нанес ему удар. И потом, как-то не могла я себе представить Михаила с железным прутом или что там было у преступника в руках. Скорее он бы воспользовался огнестрельным
Оставался еще сосед Спиридоновых — Юра Терентьев, этот писатель-детективщик, Жорж Сименон, как окрестила его Марина. Оказывается, он тоже не терялся. Да и Марина, судя по ее откровениям с подругой, просто без ума от этого непризнанного гения. Он беден, честолюбив, желает признания. Только вот для того, чтобы писателя узнали под собственным именем, нужны деньги, и немалые. Спиридонова, пока была замужем за Сергеем, денег этих дать ему не могла. Да, я помню, мне показалось немного странным, что они как-то очень одинаково рассказывают о том, как обнаружили труп. Опять же, здесь может быть два варианта. Первый — Терентьев все делал самостоятельно, не посвящая Марину в свои планы. Он мог видеть, что Спиридонова вернулась с работы одна, дождаться, когда у подъезда остановится «Ауди» Сергея, встретить его на лестнице и неожиданно ударить по голове. Кстати, тот факт, что у покойного были украдены деньги, очень даже вписывается в эту версию. Потом он хлопнул дверью подъезда, бесшумно поднялся к себе и снова вышел из квартиры.
Впрочем, эту версию я уже обсасывала. Конечно, тогда я не знала еще о том, что Терентьев и Спиридонова — любовники. Теперь же кроме мотива ограбления появляется еще и мотив последующего обогащения. Возможно, Терентьев даже поделился своими планами с Мариной и она их одобрила, тогда становится понятной нарочитая одинаковость их показаний. Терентьев с его детективной хваткой вполне мог изобрести сюжет убийства и самолично его реализовать. Я знала не понаслышке, что тщательно подготовленные преступления практически не раскрываются, должен был об этом знать и Терентьев. Одного учесть он не мог: что расследованием этого дела буду заниматься я.
Нажав на педаль акселератора, я прибавила скорость и через несколько минут остановила машину во дворе «сталинской» четырехэтажки. Набрав код, открыла стальную дверь и вошла в подъезд. Так же, как вчера, там пахло сосновой стружкой. Я поднялась на второй этаж и позвонила в квартиру Терентьева.
Он предстал передо мной в том же наряде, только волосы, открывая высокий лоб, были забраны сзади в хвостик.
— Привет, — обрадованно произнес он, улыбаясь в свои пшеничные усы, — не ожидал тебя увидеть снова так быстро, но очень рад. Проходи.
— Возможно, ты не будешь так радоваться, когда я задам тебе несколько вопросов, — не стала я ходить вокруг да около.
— Ты, наверное, шутишь, — он не переставал улыбаться, но было видно, что внутренне весь подобрался. — Да проходи же ты, наконец.
Он запер за мной дверь, и мы прошли в ту же самую комнату, в которой вели беседу в первый раз. Я без приглашения села в кресло и, закинув ногу на ногу, закурила.
— Так о чем ты хотела меня спросить? — скрестив по-турецки ноги, он уселся на тахте.
— Для начала я кое-что скажу тебе, — я смотрела на него не отрываясь, чувствуя скорое приближение кульминационного момента, — сама я почти никогда не вру и терпеть не могу, когда обманывают
— Погоди… — Терентьев попытался мне что-то возразить, но я одним жестом остановила его.
— Это ты подожди, писатель. Вчера ты солгал мне. Даже не пытайся возражать, я все знаю. К счастью для тебя, у меня сегодня хорошее настроение, поэтому я даю тебе шанс. Постарайся им воспользоваться.
Мне показалась, что это была неплохая психическая атака. Бедный исусик вжал голову в плечи и никак не напоминал супермена. Выдержав, как настоящий артист, паузу, я продолжила:
— Итак, я спрашивала тебя про отношения в семье Спиридоновых. Что ты можешь об этом сказать?
Терентьев ответил не сразу, сперва он провел ладонью по лицу сверху вниз, словно стирал воду, и сделал глубокий вдох, как перед погружением.
— Да, да, — выдохнул наконец он, — они действительно в последнее время не ладили.
— До какой степени не ладили?
— Сергей собирался подавать на развод.
— Если бы они развелись, что досталось бы Марине?
— Практически ничего. Сергей был дотошным и осторожным мужиком, он предусмотрел такой вариант и составил брачный контракт именно таким образом.
— Это Марина тебе сказала?
— Да.
— В понедельник вечером она заходила к тебе?
В комнате снова повисло молчание, нарушаемое лишь тяжелым дыханием Терентьева.
— Она сказала, что Сергея не будет как минимум пару часов, но провела у меня всего около часа. Потом мы расстались, ей нужно было еще успеть приготовить ужин к его приходу. Я, ничего не подозревая, работал, как вдруг звонок в дверь. Марина была белая как полотно и молча показывала наверх, туда, где лежало тело ее мужа. Да, это действительно было страшное зрелище. Одно дело писать о смерти, все это только строчки на бумаге, и совсем другое — самому видеть кровь, закатившиеся глаза, неестественно вывернутую кисть руки.
— Какого черта вы врали мне? — чуть не закричала я. — Вы ведь, несмотря на вашу подавленность, успели обо всем договориться.
— Да, мы договорились, — торопливо сказал Терентьев, — потому что боялись, что нас могут заподозрить. Если бы кто-то узнал о нашей связи, сразу бы подумали на нас. Марине ведь выгодна его смерть, а если мы поженимся, то и мне, — он понизил голос и замолчал.
— Она что, обещала выйти за тебя? — я с недоверчивой усмешкой посмотрела на него.
— Нет, — Терентьев покачал головой, — но ведь это подразумевалось…
— Господи, — я поджала губы и подняла глаза к потолку, — неужели все мужики такие идиоты? Или только писатели?
Оттолкнувшись руками от подлокотников кресла, я пружинисто поднялась.
— Ты уходишь? — тоскливо спросил Терентьев. — Может, чаю?
— Нет уж, — я направилась к выходу, — как-нибудь в другой раз.
— Ты не прочитала мою книгу? — он семенил следом.
— Не успела, голубчик, но как-нибудь обязательно прочту.
Спускаясь по лестнице, я услышала, как хлопнула входная дверь. Я внутренне сжалась и напряглась, пытаясь определить кто это: мужчина или женщина. Подъезд казался мне заколдованным, хотя я далека от суеверий. Шаги приближались. Скорее всего это был мужчина. Он шел размеренной и неторопливой походкой. Продолжая стоять, я увидела внизу его темный затылок, высокую худощавую фигуру и узнала его. Не касаясь руками перил, Александр Петрович поднялся на площадку второго этажа и встретился со мной нос к носу.