Моя месть. Шах, тебе мат!
Шрифт:
Я молчу.
Роман продолжают пыхтеть, как бык.
«Может он - садо-мазо. Ему нужна женщина-повелительница с плеткой в руке», - в моем мозге рождается странная для меня мысль.
Прикусываю до боли губу, чтобы не рассмеяться. Делаю это вовремя, потому как тут же прилетает в тему вопрос Зорина.
– Это…Вы…сейчас…надо….мной?
– он снова пытается надавить на меня голосом.
– Может, Вам, Роман Дмитриевич, поискать другого адвоката?
– теперь я кидаю ему вопросительный пас.
– Нет! И это не обсуждается!
«Архетип «правитель» - разделяй и властвуй» - записываю в своем блокноте…
ГЛАВА 3
Шахматы - игра людей с их психологиями
После того, как этот чертов «правитель», своим «недосвиданья» мне, как холопу, указывает место, я со злостью скидываю туфли.
Почему-то в данной ситуации именно туфли вызывают мою агрессию.
Словно это не Зорин, а они, стиснув мои ступни, раздавили в прах мою самооценку и самообладание.
– Чертов - Шах! Чертов - Зорин! Чёртовы шовинисты и альфа-самцы! Пусть на вас обоих икота нападет, - бубукаю себе под нос, закинув ноги на стол и открыв в компьютере электронного помощника.
– «Алиса», привет! Как у тебя настроение?
– Привет, Женя! Настроение хорошее. А как твое настроение?
– Хорошо. Открой последнюю отложенную партию в шахматы.
– Ту, где ты выигрываешь? Или ту, где я выигрываю? Или ту, где у вас с Шахом пока ничья?
– Алиса, ту, где выигрываешь ты, - произношу четко и морщусь, потому что даже мысль о Якове для меня деструктивна.
Час мы упорно боремся. И я, как ребенок, радуюсь своей победе.
Во время игры мне удается восстановить дзен, причесать мысли и принять единственно правильное для меня решение.
С видом победителя снова надеваю туфли. Осматриваю себя в зеркало.
Выхожу из кабинета и в отличном настроении иду к шефу, сказать ему твердое «нет».
В приемной помощник Шаха осаживает меня словами: «Яков Рубенович занят. Просил его не беспокоить».
Хоть Вероника и произносит фразу извиняющимся тоном, но меня она все равно дергает.
Нет, Яков и до этого часто бывал занят. Но…
Ни разу лично мне его помощник не говорила, что нельзя зайти в его кабинет.
Постояв несколько секунд, с ощущением внутреннего замешательства, разворачиваюсь и без слов выхожу из приемной.
Вернувшись в свой кабинет, снова в каком-то странном для себя состоянии сажусь за компьютер.
Открываю документы, которые мне нужны для подготовки к судебному заседанию.
Смотрю на них, но сама снова думаю о Шахе. Вернее, о том, почему он так странно начал себя вести.
Понимаю, что Яков меня игнорирует не просто так, а по какой-то причине. Но…
Именно ее
«Ведь, в конце-концов, это же не он меня застал в ресторане с двадцатилетним парнем, которого бы я нежно-похотливо гладила по руке и еще бы купалась в его восхищенном взгляде», - думаю, стараясь сдержать рождение внутреннего раздражения.
Ход моих деструктивных мыслей нарушает звонок внутреннего телефона.
Красная кнопка номер «один» - приемная.
Смотрю на нее с желанием сказать: «Евгения Юрьевна Томская занята. Просила ее не беспокоить!» Но…Увы и ах!
– Да, Вероника, - говорю, принимая звонок с большой задержкой.
– Евгения, бегите быстрее. Яков Рубенович уже дважды спрашивал. Он, вроде, собирается уходить, - тоном заговорщика шепчет Ника и тут же включает громкость своего голоса.
– Евгения Юрьевна, Вас руководитель вызывает. Не задерживайтесь!
Только собираюсь поблагодарить Нику, как раздаются гудки.
Беру ежедневник и быстрым шагом иду к Шаху.
В приемной вопросительно смотрю на Веронику. Стремительным кивков головы в направлении двери шефа помощник велит мне ускорится.
Захожу в кабинет. Молча иду к столу и занимаю свое место.
Яков тоже смотрит на меня выжидательно.
Так проходит несколько минут.
– Женя, если тебе мне нечего сказать и ты пришла помолчать, то можешь идти, - цедит по слову Шах, снова поглаживая шахматную фигурку из слоновой кости.
Сейчас в его руке белая пешка. Яков ее то нежно поглаживает, то насколько раз передвигает по столу вперед и назад.
– Помнишь, я тебе как-то рассказывал про пешечные эндшпили. Сесил Пурди называл их гольфом. Так вот шахматист, не владеющий основами пешечного эндшпиля, не сможет добиться результата, - начав пояснять, Яков замолкает и внимательно смотрит на меня.
За время вступления Шаха я успеваю нарисовать шахматную доску и несколько фигур на ней. Одна из них пешка.
Услышав паузу в его словах, тоже останавливаюсь. Поднимаю на Якова глаза.
Наши взгляды, мой голубой и его шоколадный, сталкиваются, но не смешиваются.
Тут же вспоминаю про явление, которое имеет красивое название галоклин. Это когда воды с разной плотности и цвета могут параллельно течь несколько километров подряд. Такое происходит в том районе моря, где в него впадает река.
От мысли про галоклин меня отвлекает голос Якова:
– Женечка, ты снова где-то летаешь. Так и пропустишь самое главное. Адвокат во фразе, голосе, тоне, взгляде, жесте говорящего должен уметь улавливать суть, - тут же снисходительно начинает меня учить Шах.
– Так вот, милая, роль пешки в эндшпиле возрастает ибо перспектива превращения пешки в ферзи, своеобразный джек-пот в жизни последней, – становится реальной. Да, и пешечные окончания довольно конкретны, общими соображениями здесь не отделаешься. Нужен точный расчет. Подумай над этим, Женя.