Моя месть. Шах, тебе мат!
Шрифт:
– Все поняла?
Вместо ответа, киваю головой. Хотя для себя уже решила, что включать эту страшную штуковину не буду. Лучше воду подогреть на плите. И для мытья посуды тоже.
В принципе, я могу и вовсе без горячей воды обойтись. В деревне баня раз в неделю. В остальные дни зубы, лицо и причинные места водой из кадки, что дома успевает прогреться немного.»
Поток своих воспоминаний пятнадцатилетней давности останавливаю
– Так, Евгения Юрьевна, что-то мы с тобой давно не рефлексировали и не медитировали, - произношу вслух сама себе и обрисовываю по пунктам то, что мне нужно сделать.
– Сначала ванная с ароматными шариками. Потом мятный чай. После сеанс рефлексотерапии. После 10 минут медитации и спать. На ночь музыка релакса.
Как решила так и делаю.
Минут тридцать отмокаю в ванной.
Мысль о побаловать себя бокалом шампанского и клубникой отставляю на пятницу.
Потому как в четверг рано еще жизнь куражить.
Вместо волшебных пузырьков счастья обхожусь арома свечами и мыслями про котейку.
Снова вспоминаю своего рыжика, которого мне принес папа, когда я лежала в очередной раз с ангиной.
Было мне тогда семь лет. И у нас еще хорошая крепкая семья.
Мама работала в деревенском медпункте фельдшером. Отец в колхозе шоферил.
Дома всегда пахло хлебом и пирогами, щами и печеной картохой, ароматными травами и молоком.
Я любила утром спрыгнуть с печи. Босой пройтись по прохладному деревянному полу. Дойти до большого стола. Поднять белое расшитое полотенце. Оторвать со свежеиспеченной булки румяную твердую корку. Налить в большую глиняную кружку молока. Сесть на лавку и жевать корку, запивая еще теплым молоком.
За этим занятием меня всегда заставала бабушка Тося.
Она заполошно всплескивала сухими руками и причитала, что я - голожопая, простоволосая, да не прибранная за еду схватилась.
После бабушка меня умывала, причесывала, одевала и усаживала за стол.
Доставала из печи картоху печеную, давила ее ложкой в тарелке, наливала сверху молоко или клала домашнюю сметану.
В тот год, как у меня появился домашний кот Василий, бабушка Тося преставилась.
И вместе с ней из нашего дома ушли тепло и радость.
Мамка после похорон начала по-тихому попивать. Сначала понемногу на выходных, а потом уж и каждый день.
До момента, как пропал папка, она еще держалась хоть как-то. Хотя может это отец ее держал. Потому как скандалов было много.
Мы с Василием, когда родители ругались, сидели
Я Ваське рассказывала сказки от бабушки Тоси. Рыжий мне всегда отвечал добром, мурлыкал и мял меня лапами, словно жалел.
После пропажи отца мамка запила окочательно.
Наш когда-то теплый и чистый дом превратился в помойку и в ночлежку для пришлых алкашей.
С ними я сталкивалась, возвращаясь домой на выходные из поселкового интерната.
Мать отдала меня учиться в поселок, потому что нашу деревенскую школу закрыли.
Учеба мне всегда давалась легко. После окончания школы мне предложили поехать в город в сельскохозяйственный техникум. Но…
Нужны были деньги, чтобы я могла пожить в общежитии во время вступительных экзаменов. Но…
В это время у матери не было ни копейки.
Я пошла на ферму разнорабочей убирать за коровами .
Вечерами пряталась на чердаке, но уже без рыжего. Васька бесследно пропал еще во время моей учебы в поселке.
Неожиданно в нашем доме появился вполне приличный себе мужчина по имени Иван.
Он разогнал всех алкашей и заставил мать привести себя в порядок. Мамка с ним даже расцвела. Сказала, что теперь Иван - отчим мой.
Меня Иван не обижал. Но…
Мне он не нравился. В его присутствии я себя чувствовала как-то неуютно.
И вот однажды мои опасения оправдались.
Он сначала в шутку зажал меня в сенях.
Потом схватил на руки и потащил на кровать.
Я стала кричать и отбиваться. Укусила его за руку.
Он меня ударил. Разорвал свитер и попытался стащить штаны с трусами.
Мне удалось найти рукой старый ухват для печи. И с первого раза приложить его по голове.
Испугавшись, что он умер, я побежала к матери на ферму, где она работала подсобной и телятницей.
Увидев мать снова пьяной, поняла: помощи ждать от нее не придется.
И все равно сделал попытку ей рассказать.
Вместо того, чтобы встать на сторону дочери, мать разоралась, что из-за меня останется без мужика.