Моя милая леди. Часть 1. Не ангел, но хранитель
Шрифт:
– Я так ра~ада! – воскликнула она, кидаясь мне на шею. Я стояла в растерянности и испуге, слегка похлопывая её по плечу. Контэсса молчала. Я умоляюще посмотрела на неё. Она отвела глаза, делая вид, что изучает картинки на стенах. Вот же притворщица!
– Ладно, Нуна, будет тебе, отпусти Кэтрин, - сказала Контэсса. – Нам ещё много дел необходимо сделать. Позже увидимся.
Нуна отпустила на меня и отошла. На её лице читались грусть и разочарование. Казалось, она вот-вот заплачет. Мне было её жалко. Одновременно с этим я чувствовала облегчение. Не нравилось мне что-то в ней ужасно.
Уже на выходе из комнаты Нуна
Я криво улыбнулась и кивнула ей. Нуна тоже заулыбалась.
Мы вышли из комнаты и я облегчённо выдохнула.
– Кто это? – спросила я.
– Это Нуна, - спокойно ответила Контэсса, чем в очередной раз взбесила меня. – Дочь Хильды, - а вот это меня уже удивило.
– Дочь Хильды? – повторила я, хлопая глазами. И тут на меня напала какая-то злость. – Может, вы мне сразу скажете о всех обитателях дома? Кто у вас в подвале обитает, а? Или, может, кто на чердаке поселился?
– Это всё, Кэтрин. В доме живу я, Мэтью, Джереми. Труди с Аннэтой и Бертом, Филичиано, Генриетта, Йозеф, Деймон. Ну и Хильда с Нуной. Ещё у Нуны есть брат, Скай, но он учится в университете и не скоро вернётся.
Я прищурилась и недоверчиво посмотрела на Контэссу. Та смотрела на меня совершенно невинными глазами.
– А сколько Нуне лет? – всё не отставала я. – Двенадцать? Четырнадцать?
– Двадцать два, - оборвала меня Контэсса. Я запнулась.
– Как двадцать два? Она же…
– Нуна родилась сильно недоношенным ребёнком. Её развитие очень медленно. Лунуна - вечное дитя. Потому и живёт в башне и редко оттуда выходит. Живёт где-то в своих мечтах… Так что не удивляйся странностям в её поведении. Она…не плохая. Просто стоит привыкнуть.
Контэсса ускорила шаг, отдаляясь от меня. Я выдохнула. Было понятно, что ничего более от Контэссы добиться мне не удастся. Мне не нравилась эта её черта вот так обрывать разговор, но ничего тут уже не с делаешь. Только смириться.
Да уж… Похоже, мне много к чему тут придётся привыкать. Сборище фриков. Джерри, Хилари, Нуна… Странная семейка, ей богу! И чем дальше, тем веселее и веселее…
========== Глава 14. Известие ==========
…Обиними же меня, пожалуйста! –
Сердце чует дурные вести.
(Ника Полякова –
«Дурные вести»)
– Где тебя, тварь такую, черти носят?! – орала я, запуская в Бьёнда подушкой. Тот увернулся.
Да, я знаю, нельзя орать на мужчин. Однажды, Полина Андреевна, вернувшись с какой-то очередной богемной тусовки, пьяная до поросячьего визга, сидела за столом и долго рассказывала мне о том, как нужно вести себя с мужчинами. “Никогда нельзя поднимать голоса на своего мужчину”, - говорила она.
– “Нужно всегда быть ласковой и милой, тогда ты всего добьёшься”. Но сейчас я не могла быть ни ласковой, ни милой. Тем более, что Бьёнд не совсем мужчина, а уж тем более, не мой.
– Госпожа, я уже говорил вам, что появляюсь только тогда, когда нужен, чтобы не испортить план выполнения контракта…
– Контракта? Контракта?! Да я тут чуть копыта не отбросила, когда эта чёртова Нуна появилась! Вот хрен тебе, а не душа, если я умру!
– Госпожа, но вам ничего не угрожало.
– Не угрожало?! Да ты знаешь, как я ударилась, когда упала?! У меня теперь шишка на полбашки! И вообще…- губы
Я не плакала, но обида просто душила меня. Бьёнд опустился на колени рядом и слегка толкнул меня в плечо, как будто боялся до меня дотрагиваться.
– Чего тебе? – я шмыгнул носом. Ну, так, для вида. Внезапно Бьёнд взял меня за подбородок и поднял мою голову. Я взглянула в его холодные чёрные глаза, и мне стало жутко. Он смотрел на меня с такой ненавистью, что, казалось бы, готов прям сейчас прибить меня на месте.
– Вот уж что-что, а умереть я вам не позволю. Не для того я контракт заключал, чтобы просто так потерять обещанную мне душу.
Он отпустил меня и решительно встал, направляясь к двери. Я опустила голову, прижимаясь щекой к колену. Мне стало ещё тоскливее от осознания того, что и Бьёнду-то, по сути, до меня дела нет. Его заботит только то, как бы поскорее выполнить этот чёртов контакт и получить мою душу. Оно и правильно, с одной стороны. Но с другой… Неужели нет в нём ничего человеческого? И тут же в голове отозвалось – нет. Нет в нём ничего. Он же демон. А демонам, как известно, чужды людские эмоции.
Есть скорпионы, которые жалят других, а есть те, которые кусают себя. Вот как я. Сижу и грызу себя изнутри. Я могла просидеть так весь остаток дня, занимаясь самокопанием, но тут раздался стук в дверь. Я подняла голову.
– Войдите, - крикнула я.
Дверь распахнулась. На пороге стояла взволнованная и запыхавшаяся Нэта. Она подбежала ко мне.
– Мисс Кэтрин, мадам Тесс срочно собирает всех в столовой. Быстрей, нам надо торопиться! – Нэта взяла меня за руку и потянула за собой. Я не успела спросить, что да как, как мы уже неслись вниз по ступенькам. Я спотыкалась обо всё подряд, но какая-то неведомая мне сила не давала мне упасть, ставя обратно на ноги.
Мы вбежали в комнату одновременно с Джерри и Генриеттой Теодоровной. Все остальные сидели за столом. Контэсса стояла, сильно опираясь на него. Лицо у неё было озадаченное и злое. Между широко расставленных рук, вцепившихся в столешницу, лежал вскрытый конверт и письмо. Губы тётушки был плотно сжаты, пальцы нервно царапали столешницу.
Мы с Нэтой тихо подошли и встали около стола. Я заметила в толпе Бьёнда. Он стоял напротив меня и, как и все, смотрел на Контессу. Явился-таки, значит! Он медленно скосил глаза на меня. Я тут же покраснела, задыхаясь от возмущения, и отвела взгляд.
Генриетта Теодоровна подошла к Контэссе, обошла её со всех сторон, потом взяла письмо и принялась читать. Та даже не шелохнулась, напряженно глядя в одну точку.
Все присутствующие пристально наблюдали за реакцией гувернантки. Её брови медленно поползли в верх. Я ощутила напряжение. Чёрт, да что же там такое? Генриетта Теодоровна хмыкнула, качнув головой, и опустила руку с письмом. Письмо тут же перехватил дядя Йося и, поправив очки, начал читать. Через плечи его заглядывали Берт и Филя. Мэтт прыгал сзади, вытягивая шею, пытаясь хоть что-то разглядеть. Берт хмуро оглянулся на него и дал ему щелбан. Мэтт надулся и обиженно засопел. Я в который раз удивилась взаимоотношению слуг и хозяев. Но Контэссу явно не волновало на подобающее обращение с её сыном.