Моя мятежница
Шрифт:
– Есть хочешь? – спрашивает мама, открывая холодильник и заглядывая внутрь.
Не знаю, что она надеется там найти, потому что ее не было тут шесть недель. Наверняка все, что было у нее в холодильнике до того, как она уехала на реабилитацию, уже протухло.
С другой стороны, может, это просто привычка всех мам – спрашивать ребенка, поел ли он. И по правде говоря, я голоден. Я пришел сюда прямо со встречи с Иден и Лестером и еще не обедал, но она не обязана кормить меня. Мама едва помнит, что сама должна есть, и последнее, чего я хочу – это давить
– Я в порядке. Спасибо.
Мама кивает и позволяет дверце холодильника захлопнуться. Уходя с кухни, она проводит рукой по чистой столешнице, напевая себе под нос. Несколько дней назад, когда услышал, что ее выписывают, я прислал сюда уборщицу, чтобы маме не пришлось возвращаться в пыльную квартиру.
– Все хорошо? Ты нормально себя чувствуешь? – спрашиваю я, садясь в кресло в углу гостиной.
– Чувствую себя прекрасно, – отмахивается она. – Ты и твой брат – как две наседки.
Она тихонько хихикает, но я не понимаю ее юмора, ведь, само собой, мы с братом беспокоимся о ней. Она почти двадцать лет сидела на обезболивающих. И я надеюсь, на этот раз ей, черт возьми, действительно удастся завязать, но кто может ручаться? Я научился ожидать ударов под дых. Неделю она держится просто отлично, а потом я прихожу и нахожу ее под дозой.
– Я просто зашел убедиться, что у тебя все хорошо. Что ты снова в норме, – говорю я, аккуратно сглаживая острые углы.
Мама смотрит с раздражением.
– Я сказала, все нормально.
– Да знаю я. Хотел сказать тебе, что уеду на пару дней. Потом будут еще разъезды, чаще. Я получил новую работу.
Обернувшись ко мне, она улыбается.
– Да? Как хорошо, детка. Охрана какого-нибудь крупного управляющего или знаменитости на этот раз?
Я киваю.
– Что-то вроде того. Ты помнишь Иден Винн?
В ее взгляде вспыхивает узнавание. Я сделал ошибку, сказав однажды, что у меня что-то было с дочерью губернатора.
Выражение лица мамы становится жестче.
– Я думала, ты давным-давно усвоил этот урок. Ты никогда не будешь соответствовать такой девушке, как она.
Раздраженно вздохнув, я встаю.
– Это просто работа, мам.
– Хорошо. Потому что тебе не пойдут на пользу мечты о подобных девушках. Я видела, чем все кончилось в прошлый раз.
Она ни хрена не знает о том, как все было в прошлый раз. Но, опять же, возможно, она более проницательна, чем я думаю. Может, мама знает, что моя отчужденность и замкнутость имеют гораздо большее отношения к отказу Иден, чем я показываю.
– Я знаю, мам, не волнуйся. Мне пора. Береги себя, – бросаю я, отдавая ей несколько банкнот.
Она сжимает деньги в ладони, глядя на меня с благодарностью.
– Я всегда осторожна, разве нет?
В ответ я вскидываю бровь. Это спорное утверждение. Но последнее, что мне нужно – еще один спор с мамой.
– Скоро увидимся.
Она лишь кивает в ответ.
Глава 9
Иден
Странно
Я рассеянно листаю книгу, лежащую на краю письменного стола. Это фотоальбом, наполненный впечатляющими черно-белыми пейзажами со всего мира. Я понятия не имею, кто его купил и зачем он тут. Просто стандартная часть стандартного офиса, который я еще не сделала своим.
Фото в середине альбома заставляет меня задуматься – на нем изображено извержение вулкана. Небо выглядит спокойным, но все вокруг разлетается вдребезги, деревья повалены, лежат без веток и листьев.
Проводя кончиком пальца по глянцевой картинке, я чувствую себя как дома. В моей жизни все тоже выглядит вполне нормальным. Но внутри я ощущаю себя сбитой с толку, растерянной и обезумевшей. Может быть, все правы, и мне нужно продать команду и уйти с достоинством, пока не стало слишком поздно. Но какая-то упрямая, эгоистичная часть меня не позволяет сделать этого.
Некоторые дни можно вынести, лишь зарядившись плейлистами и двойными порциями эспрессо. Такие дни начинаются с нанесения консилера под глаза, а заканчиваются тем, что в изнеможении падаешь на кровать после какого-то вихря хаоса двенадцати-четырнадцати часов, расположившегося между двумя этими моментами.
В последнее время я уже называю такие дни нормальными, и они кажутся легким летним ветерком по сравнению с тем торнадо, что я пережила на прошлой неделе.
Вот почему где-то между посещением утренней тренировки команды и моей пятой за неделю встречей со спонсором франшизы, я посылаю Гретхен сигнал о помощи, настаивая на том, чтобы мы провели немного времени за столь необходимыми девичьими занятиями.
Два часа спустя она записывает нас на маникюр и педикюр в мой любимый салон, и теперь, после того как от души насладилась массажными функциями педикюрного кресла, я начинаю чувствовать себя обновленной женщиной.
Пока мутная вода по спирали стекает в слив ванночки для ног, Дэвид, мой любимый мастер по маникюру, надевает на мои только что отшелушенные ступни мягкие розовые шлепки и указывает мне на маникюрную станцию. Гретхен уже устроилась на своем месте и ждет заказанную процедуру с горячим полотенцем. Я подхожу присоединиться к ней, по пути выбрасывая в мусорное ведро стаканчик из-под только что допитого кофе.
– Тебе стоит прекратить пить кофе так поздно днем, девочка, – говорит она, когда я опускаюсь в кресло рядом с ней. Она бы и пальцем мне погрозила, если бы ее руки не были обернуты горячим, пахнущим эвкалиптом полотенцем. Хоть я и не стремлюсь к роскошным процедурам, но один этот аромат успокаивает нервы.
– Обещаю прекратить, как только закончится сезон. Не собираюсь вскакивать по ночам из-за кошмаров, в которых дедушка посылает шайбу мне прямо в голову.
Прежде чем она успевает приступить к психоанализу этого кошмара, Дэвид прерывает ее, встряхивая передо мной флакончик с лаком цвета «дерзкий изумруд». Идеальное попадание в фирменный зеленый «Бостонских титанов».