Моя неделя с Мэрилин
Шрифт:
Тони и Энн уже спали, когда я приехал в Раннимед-Хаус, а утром я уехал до того, как они проснулись. Было полдесятого утра, когда отголоски прошлого вечера зазвучали в полную силу.
— Тони просит тебя сейчас же зайти в гримерную сэра Лоуренса, — сказал Дэвид. — И, кстати говоря, он кричит и топает ногами, так что лучше приготовься к скандалу. Что такого ты натворил вчера вечером?
— Ничего, честное слово. Понятия не имею, о чем может пойти речь. Я просто не приехал на ужин, вот и все.
— Ах
В тот момент, когда я входил в гримерную Оливье, он говорил:
— Мне все равно, трахает он ее или нет! Может, хоть это приведет ее в чувство!
(Оливье никогда не следит за языком. Джек Кардифф как-то рассказывал, что, когда у Лоуренса вырвалось слово «fuck» в присутствии Мэрилин, звезда округлила глаза и проговорила: «Боже, англичане тоже так говорят?»)
— А, Колин! — воскликнул Оливье, увидев меня. — Тони утверждает, что эту ночь ты провел с Мэрилин. Ты что-нибудь узнал?
— Провел ночь с Мэрилин? — с негодованием повторил я. — Я ночевал у Тони в доме! В Парксайд я заехал, чтобы выполнить ее поручение, а затем ненадолго остался поговорить. А узнал я то, что она далеко не так глупа, как кажется.
— И ужин, — перебил меня Тони. — Ты остался и на ужин тоже?
— Мэрилин решила перекусить и предложила мне составить ей компанию, вот и все.
— А еще я слышал, как она хихикала, когда ты говорил со мной по телефону. Мэрилин обычно не хихикает! Что вообще все это значит?
— Хихикала? Что ж, очень даже неплохо, — сказал Оливье.
— Да, но Ларри, ситуация крайне деликатная, — не унимался Тони. — Колин молод и неопытен. Он может сказать ей что-нибудь опрометчивое и спутать нам все карты. Мы потратили год на то, чтобы привезти сюда Монро, а одно неосторожное замечание Ко-лина может вынудить ее и Артура вернуться в Америку!
— Артур и так уже на пути в Америку, — пробормотал я. — А я еще не сделал ни одного неосторожного замечания.
— К тому же, — добавил Оливье, — если Колин будет с ней мил и дипломатичен, как он это умеет, Мэрилин наоборот захочет остаться.
С этими словами Лоуренс бросил на меня хитрый взгляд.
— Мисс Монро относится ко мне по-дружески. Что в этом плохого? — недоумевал я. — Я для нее малолетка.
— Мисс Монро очень ловко манипулирует людьми, когда ей это выгодно, — возразил Тони. — В Нью-Йорке она заставила Лоуренса есть с ее рук, а теперь она ведет себя так, словно его не существует. Ты должен быть очень осторожен, Колин. Она опасная интриганка! Очень амбициозная и безжалостная. До Полы Страсберг у нее была другая наставница. Так вот, когда та ей надоела, мисс Монро просто выставила ее вон — и это после стольких лет полного согласия и заверений в вечной дружбе. Она не боится использовать людей, чтобы получить то, что ей нужно. Не верь ничему, что она говорит. Эти ее огромные глаза — на самом деле орудия войны.
Чего
— Я, честно говоря, не понимаю, как она может использовать меня в личных интересах, — сказал я. — Я не имею к ее карьере совершенно никакого отношения. Я заезжаю в Парк-сайд только для того, чтобы выполнить те или иные ее поручения. Думаю, что вчера вечером ей было одиноко, так как Артур уехал, и просто хотелось поговорить с кем-нибудь, кто не будет читать ей мораль. Пола слишком лебезит перед ней, а Хедда напивается по вечерам. В любом случае меня, скорее всего, никогда больше не пригласят.
— Ну, если вдруг пригласят, будь осторожен, — в один голос сказали мужчины.
— Сегодня к ужину ждем тебя в Раннимед-Хаусе, — добавил Тони с угрозой в голосе.
Откуда-то из глубины моего сознания всплыли слова, сказанные Мэрилин, когда она убегала к телефону: «Буду рада, если приедешь завтра вечером и мы продолжим нашу беседу». Но она, вероятно, сказала это из чистой вежливости.
— Я буду к ужину, обещаю.
Съемочная площадка чем-то напоминает термобарокамеру — закрытое помещение, куда не поступает свежий воздух и где невероятно жарко. Возникает бесконечное количество необъяснимых задержек. Слухи разносятся в считанные секунды. К тому моменту как я вернулся на свой обычный пост рядом с Дэвидом, я снова стал центром всеобщего внимания.
— Артур же только-только уехал, Колин, — крикнул мне кто-то.
— О чем ты говоришь? — спросил я, заливаясь краской.
— Миссис Миллер приедет сегодня, а? Или ты ее слишком утомил?
Хор смешков.
— Что вы за клоуны? Мэрилин что, уже ни с кем не может пообщаться?
— О, для тебя она теперь «Мэрилин», да?
— Впервые слышу, чтобы это так называли — «пообщаться»!
И так далее, и тому подобное.
Ричард Уоттис, который играл мистера Нортбрука из министерства иностранных дел, подошел дать мне совет. Дикки из тех, кого называют убежденными холостяками, поэтому я догадывался, что он собирается мне сказать.
— Ты слышал о цветке, который называют венерина мухоловка, Колин? Ну вот представь, что ты муха. Ты беззаботно летаешь и жужжишь, занимаешься своими делами, и тут вдруг тебя привлекает сладкий аромат, и хлоп! — тебе конец. Поверь мне, она очень опасная женщина. Я актер, я знаю.
— Всё, хватит с меня! — в сердцах воскликнул я. — Я достаточно наслушался ерунды. Она просто славная девушка, которая потеряла почву под ногами. Только представьте себе, под каким она находится прессингом, учитывая, что вы все следите за каждым ее шагом!
— Оставьте Мэрилин в покое, — сказал Джек Кардифф, вновь приходя мне на помощь. — Она делает все, на что способна. Вы слишком быстро против нее ополчились. Она самая красивая женщина из всех, с кем я работал, — сообщил он мне. — И человек тоже очень хороший.