Моя неделя с Мэрилин

Кларк Колин

— А разве Мэрилин запрещено общаться с людьми? — возмутился Джек. — Хотел бы я, чтобы и остальные были с ней немного приветливее. Давайте за работу.

По правде сказать, команда смотрит на меня с неприкрытым подозрением. Это мой первый фильм, и у меня еще «молоко на губах не обсохло». По всей видимости, сам Оливье дал мне эту работу — ведь он обращается со мной так, словно я его любимый племянник (хотя и часто кричит на меня, если я допускаю ошибку). Вивьен, с которой я знаком с самого детства, всегда подходит ко мне, когда приезжает в студию. «Колин, дорогой, ты там присматриваешь за

Ларри, как я просила?» — мурлыкает она, очень хорошо понимая, что смущает меня ровно столько же, сколько льстит мне. Сибил Торндайк тоже знает моих родителей. Она обращается со мной так, как будто я ее внук, и купила мне теплый шерстяной шарф, чтобы я не замерз, когда мне вздумается смотреть на звезды на закате. (С другой стороны, Сибил ко всей команде относится как к своим внукам и каждому купила бы по шерстяному шарфу, если бы могла.)

Мэрилин не знакома с моими родителями (слава богу!), и у нее нет никаких причин говорить со мной. Было несколько приятных — для меня — моментов, когда я подсказывал ей что-то из-за сцены, однако же она всегда смотрела прямо сквозь меня, как будто я был куском стекла. Так и надо. У бедной женщины достаточно забот и без меня с моими несбыточными желаниями. Я продолжаю говорить себе, что она самая знаменитая кинозвезда, которой вздумалось потягаться с самым известным актером в мире — а у него, мягко говоря, непростой характер.

Итак, Мэрилин не было на площадке, и время тянулось долго и мучительно. Весь день мы готовились к съемке натурных кадров. Только в 5:30 вечера я попал в гримерную Оливье, чтобы согласовать с ним планы на день грядущий. Милтон был у него; судя по количеству виски в бутылке и переполненности пепельницы, разговор между ними шел долгий и оживленный — один из тех, которые, казалось, абсолютно ни к чему не вели.

— Мы решили дать Мэрилин еще один выходной день, завтра, — твердо заявил Оливье. — Милтон говорит, что она расстроена отъездом Артура, так что пусть отдохнет и соберется с силами. Однако вот что интересно, — продолжал он мрачно, — она вообще когда-нибудь задает себе вопрос, почему стольким людям нужно отдохнуть от ее присутствия?

— Ты несправедлив, Ларри. Вероятно, это ей нужно от нас отдохнуть, — сказал Милтон.

Он никогда ни о ком не злословит, за исключением Полы, а о Мэрилин, разумеется, даже думать не смеет ничего плохого.

— Несомненно, дорогой, — усмехнулся Оливье. — Ну, будем считать, что она отдохнет и немного подучит слова.

Я с тревогой спрашивал себя, что Мэрилин все выходные будет делать одна в этом огромном доме. С ней будет только Пола.

Тут зазвонил телефон. Милтон машинально снял трубку. Он практически живет на телефоне, и, когда бы ни раздавался звонок, Милтон уверен, что звонят именно ему. И зачастую он оказывается прав.

— Милтон Грин. О, Роджер! Все в порядке? Чего тебе нужно?

Вдруг его лицо едва заметно сморщилось.

— Да. Он здесь.

Милтон посмотрел на меня.

— Это тебя.

— Меня?

Оливье готов был взорваться.

—

Кто такой Роджер? Какого черта происходит?

Я взял трубку.

— Что случилось, Роджер?

— Колин, — голос Роджера звучал очень официально, — мисс Монро желает, чтобы ты заехал в Парксайд-Хаус сегодня вечером.

— Я? Почему я? С Мэрилин все в порядке?

В трубке послышался смех, а затем веселый голос произнес:

— Да, со мной все хорошо!

Если бы у Милтона была вставная челюсть, он бы ее проглотил. Как тренированный пес, он уловил безошибочные интонации голоса своей хозяйки, и на его лице застыла гримаса ужаса.

— Кто там, черт подери? — взревел Оливье, естественно, в ярости оттого, что его не посвящают в происходящее.

— Это Мэрилин, — прошептал Милтон.

— МЭРИЛИН?

— Монро.

— Да, я знаю, кто такая Мэрилин, господи боже!

Я услышал, как Мэрилин рассмеялась на другом конце провода.

— Но какого черта моя актриса звонит моему третьему помощнику режиссера в моей гримерной?

— Вот умница, — сказала Мэрилин. — Увидимся позже, Колин. Хорошо?

— Хорошо, мисс Монро. Как скажете.

Слава богу, она повесила трубку, и меня не уволили.

— Мисс Монро звонила сказать, что не приедет в студию завтра.

— Мы это и без нее знаем! — брызгая слюной, выкрикнул Оливье. — Но почему она говорит об этом тебе, а не мне?

— Ну, вы же посылали меня вчера в ее гримерную. Вот она и думает теперь, что я ваш посредник в таких вопросах.

— Хм-м-м... Ну, что еще она сказала?

— Ничего.

— Колин, я слышал, как она сказала что-то еще.

— Она услышала ваш голос — вы спрашивали, кто звонит.

Оливье уже забыл, как он только что кричал благим матом.

— Что она сказала? — настал черед Милтона спрашивать, и он говорил почти с мольбой в голосе. Одному Богу известно, почему он так боится Мэрилин. Лично мне она показалась очень славной.

— Она попросила меня передать ее слова сэру Лоуренсу. И все.

— О боже мой, Колин, ты должен быть очень осторожен с Мэрилин, — сказал Милтон. — Ее легко расстроить! С ней нельзя фамильярничать. — Он повернулся к Оливье. — Я не знаю, стоит ли Колину разговаривать с ней, Ларри. Он так молод, что легко может сесть в лужу. В любом случае она не в восторге от англичан.

Оливье поднял брови.

— Колин — стопроцентный англичанин, и он не понимает, как важно, чтобы Мэрилин думала, что мы все ее любим.