Моя Нирвана

Инфинити Инна

Я продолжаю молчать.

— Я знаю, что не спрашивал! — обвинительно бросает.

— Тебе не кажется, что мы немного в разных ситуациях находились? — наконец-то снова обретаю дар речи. — Ты в порядке и благополучии, а я на волоске от тюрьмы. Если бы что-то подобное случилось с тобой, и я бы об этом знал, то пришел бы к тебе и поддержал в трудную минуту! Несмотря на расставание, несмотря ни на что!

— А ты никогда не хотел, чтобы я поддерживала тебя в трудную минуту!

— Что за бред ты несешь!?

— Когда

ты узнал об усыновлении, я хотела быть рядом с тобой! А ты сказал, что ненавидишь меня и ушел к своей Виолетте!

— Потому что у нас с тобой тогда были совсем другие отношения!

Вот же ей Виолетта покоя не дает, оказывается. Больше года прошло, как я расстался с этой девушкой и напрочь забыл о ее существовании, а Лиза до сих пор помнит.

— Как ты узнала, что я уезжаю? — перевожу тему.

— Папа сказал.

Лиза еще несколько секунд смотрит на меня, тяжело дыша, а потом накрывает лицо ладонями и начинает рыдать навзрыд. Я медленно подхожу к ней и опускаю руки на плечи. Ее свитер не только мокрый до нитки, но еще и очень холодный.

— Почему ты без зонта? И где твоя куртка?

— Я торопилась к тебе, — произносит сквозь рыдания. — Выбежала из дома в чем была.

— Ты можешь заболеть. Иди под горячий душ.

Я берусь за края свитера и тяну его вверх, чтобы снять с Лизы. Опускаюсь на корточки и снимаю с нее ботинки, затем расстегиваю джинсы и стягиваю их. Лиза, как тряпичная кукла, послушно поднимает руки и ноги, чтобы я раздел ее, при этом продолжает тихо плакать. Я подхватываю девушку на руки и несу в ванную. На ней остается белье. Я немного сомневаюсь, но в итоге снимаю и его. Включаю душ и делаю воду погорячее.

— Согрейся. Я приготовлю тебе чай. Чистое полотенце в шкафчике.

Я задергиваю шторку и выхожу из ванной. В прихожей собираю ее вещи и закидываю их в стиральную машину на кухне. Пока за стеной шумит вода, я завариваю чай с лимоном и медом. У Лизы слабый иммунитет и заболеть после такого дождя для нее раз плюнуть.

Она выходит из ванной минут через 15, завернувшись в полотенце. Садится на стул и смотрит на кружку с чаем, которую я для нее поставил. Я замечаю, что она плохо вытерла волосы, поэтому иду за новым полотенцем. Сажусь на стул рядом с Лизой и начинаю аккуратно вытирать волосы.

— Я просил тогда Виолетту не расставаться со мной, — тихо начинаю, — потому что она была последним барьером на пути к тебе. Я понимал, что наши с тобой отношения будут неправильны, поэтому цеплялся за все, что может помешать мне быть с тобой. Например, за Виолетту.

Лиза смотрит на меня из-под опущенной головы.

— Когда я тогда спросила, любишь ли ты ее, ты сказал, что любишь. Ее, а не меня.

— Я тебя обманул. Все, что я говорил и делал в ту новогоднюю ночь, было неправдой: от попыток удержать Виолетту до слов о том, что я люблю ее, а не тебя. Пей чай.

Лиза послушно делает глоток.

— Когда

ты уезжаешь? — едва слышно спрашивает. Ее голос как будто сел.

— В четверг утром. Еще два полных дня я буду в Москве.

Лиза держит в руках чай и смотрит в одну точку на столе. По ее щеке стекает крупная слеза и падает прямо в кружку.

— Можно я поеду с тобой? — произносит дрожащим голосом.

Я поворачиваю на себя ее лицо и вытираю большими пальцами слезинки.

— Не плачь, пожалуйста, — тихо прошу. — Поверь, нет для этого поводов.

— Ты не ответил на мой вопрос.

Смотрит ровно мне в глаза.

— Не думаю, что это хорошая идея, — отвечаю, помедлив.

— Почему?

— Потому что мы расстались, Лиза, и это было правильно. Ну и еще потому что ты на самом деле не хочешь никуда ехать.

Ее верхняя губа снова начинает дрожать.

— Прошу тебя, не надо слез.

Забираю у нее кружку с чаем и сам подношу к ее губам.

— Лиза, выпей, у тебя может быть ангина.

Она делает медленные глотки, что помогает удержаться от новой порции рыданий. Чай уже наполовину остыл, поэтому Лиза быстро его допивает.

— Где мои вещи? Я поеду домой, — начинает суетиться.

— Я закинул их в стиральную машину.

— А другие мои вещи? Которые оставались у тебя.

— Я их выбросил несколько часов назад. — Произношу виновато. — Извини.

Лиза растерянно на меня смотрит.

— Оставайся сегодня у меня. До завтра твоя одежда высохнет.

Она коротко кивает головой, а я иду в комнату, чтобы подобрать для нее что-нибудь из своих вещей. Я еще не всю одежду упаковал, поэтому нахожу одну большую футболку, которая будет закрывать ягодицы.

Отдаю ее девушке и направляюсь в душ, где долго стою под струями воды, надеясь, что Лиза уснет до моего появления. У меня одна кровать, и нам придется спать вместе. Это не лучшая идея, учитывая, что мы расстались.

«Можно я поеду с тобой?», — вспоминаю ее слова, сказанные на кухне, и хмыкаю. Когда мне это уже не нужно, она захотела поехать со мной.

Я давно понял, что обижаться на кого-то — неблагодарное дело. У каждого человека своя правда, истина же где-то посередине. Так и у нас с Лизой. Я не держу на нее никаких обид. Надеюсь, и она на меня не держит. Нужно уметь расставаться с людьми.

Я тихо выхожу из душа, стараясь не разбудить Лизу. Достаю из стиральной машины ее одежду, вешаю на батарею в ванной, чтобы быстрее высохла, и иду в комнату. Лиза лежит на своей половине кровати, и я на секунду замираю, смотря на нее и вспоминая то время, когда мы были вместе, и она у меня оставалась.

Тихо залезаю под одеяло и по первому взгляду на лицо девушки понимаю, что она не спит. Так и есть. Лиза открывает глаза и смотрит на меня. Мы лежим всего лишь в полуметре друг от друга, но такое ощущение, что между нами тысячи километров.