Моя Нирвана
Шрифт:
В меня будто бьет молния, не давая закончить мысль, когда я вдруг вспоминаю Бестию. А именно, как несколько лет назад она увязалась на это кладбище со мной и мамой. Мать, как обычно, села на лавочку возле могилы Степановой Виктории и погрузилась в себя, я стоял рядом со скучающим видом, а Лиза впилась глазами в памятник и даже не моргала. В ее мозгу явно происходили какие-то важные процессы, потому что вид у Бестии был, будто она решает задания со звездочкой из Олимпиады по алгебре.
А потом в машине она начала странный разговор:
— Кристина,
— Трагически погибла, — сухо ответила мать. Она не любила говорить на эту тему.
— А сколько Мише было лет, когда это случилось?
— Три годика.
Вот какая разница, сколько мне было лет, думал я, слушая их диалог.
— А у нее был муж?
— Нет, Вика была не замужем, — ответила мама, слегка растерявшись. Явно не ожидала такого вопроса.
— А какие-нибудь родственники у нее были? — продолжала допрос Лиза.
— Были, но она с ними не очень ладила.
— То есть, ты была для нее самым близким человеком?
— Да. — Просто ответила мама и сконцентрировалась на дороге, давая падчерице понять, что больше не хочет говорить на эту тему.
Но Лиза не унималась и повернулась ко мне.
— Миша, ты вообще ее не помнишь?
— Вообще, — отрезал и засунул в уши наушники, повернувшись к окну.
Я прокручиваю в голове этот диалог снова и снова, чувствуя, как внутри все холодеет, и отнюдь не от минусовой температуры на улице. А мой жестокий беспощадный мозг подсовывает мне новые воспоминания.
— Все дети как дети в нашей семье, один ты непонятно, в кого пошел, — Лиза качает головой осуждающе. — Как там Кристина? Живая хоть? Или ты уже до могилы ее довел?
— Закрой рот, — цежу. — И даже не произноси имя моей мамы.
Бестия громко смеется.
— Хорошо, я не буду произносить имя твоей мамы. — Она делает акцент на слове «твоей».
— Однажды ты загонишь меня в могилу, — тихо говорю.
— Ты сам себя загоняешь, — так же тихо отвечает. — А папа и Кристина этому способствуют.
— При чем тут мои родители? — удивляюсь ее словам.
Лиза возвращает взгляд ко мне.
— Миша, открой глаза, — шепчет. —
Таких воспоминаний — огромное множество. Ее неосторожные слова, неосторожные взгляды, усмешки… Я разворачиваю свое одеревеневшее от шокирующей догадки тело и направляюсь к двери. До выхода из кладбища я бегу со всех ног.
Пришла Лизина очередь отвечать на мои вопросы. И допрашивать ее я буду строго.
Глава 42. Животный инстинкт
Часы на телефоне показывают час ночи, когда я стою во дворе Лизиного дома и смотрю на ее окна. Свет не горит. Пока я ехал сюда на такси, вспомнил еще с десяток случаев, когда она так или иначе намекала на мое реальное происхождение. Иногда с издевкой, а иногда с печалью. Я же был настолько слеп, что в упор не замечал ее прямых намеков.
И вот сейчас я стою у ее подъезда, испытывая противоречивые чувства. Негативных больше, чем положительных. Я бы даже сказал, что положительных вообще нет. А откуда им быть, если она всегда знала, но молчала? И самое главное, откуда она это знала??? Мое усыновление было тайной, покрытой мраком. С чего вдруг Бестия была посвящена в эту тайну??
Я несколько раз глубоко вдыхаю и выдыхаю, чтобы успокоиться. Мне нужно нормально с ней поговорить. Как с Ильей. Просто задать вопросы и уйти.
И больше никогда ее не видеть.
Эта неожиданная мысль заставляет меня зависнуть на несколько мгновений. Действительно, а зачем мне еще когда-то с ней встречаться? Я теперь точно знаю, что мы с ней не родственники, к тому же в семье Самойловых мне теперь вообще никто не родственник, а значит посещение семейных праздников, где я мог увидеть Лизу, больше не значится в списке моих обязанностей. Ну и жить с родителями, куда она иногда приходит в гости, я тоже больше не буду. Надо заняться поиском квартиры.
Я бы, наверное, все-таки хотел иногда общаться с родителями и я совершенно точно хочу общаться с Ирой и Лешей, но видеться с Лизой у меня просто больше не будет поводов. Да и желания нет.
Я захожу в подъезд с мыслью, что увижу сейчас Лизу последний раз в своей жизни. Когда я наконец-то поднимаюсь на нужный этаж, то в ступоре замираю напротив ее двери. Нет, мой запал не выдохся, но я вдруг подумал, а что если она там не одна. Может, она прямо сейчас занимается сексом с очередным парнем, а тут я нарисовался.
Впрочем, возможность обломать Лизе кайф мне нравится, но я все-таки решаю не долбить со всей силы в дверь, как в прошлый раз, а цивилизованно нажать на звонок. В конце концов, я больше никогда ее не увижу. Почему бы напоследок не досадить ей?
Трель от звонка настолько громкая, что на мгновение мне кажется, проснутся соседи. Когда через несколько минут никто не открывает, я решаю позвонить повторно. Мысль о том, что ее может не быть дома, я отгоняю подальше. Мне жизненно необходимо задать ей вопросы сейчас.