Моя Нирвана
Шрифт:
Я чувствую, как губы трогает легкая улыбка. Поворачиваюсь к ней и крепко обнимаю.
— Ты самая лучшая мама на свете. — Шепчу. — И я очень тебя люблю.
Она опускается лбом мне на плечо, а через несколько секунд я чувствую, как джемпер становится мокрым от ее слез.
Глава 46. Обещания
После тяжелого разговора с мамой меня ждет не менее тяжелый разговор с отцом. Я уже знаю, какие вопросы он будет задавать. И ответов на них у меня нет.
Именно
Выбрасываю окурок и решительно захожу внутрь. Я не могу и дальше избегать семью, рано или поздно мне придется поговорить с папой.
Секретарша говорит, что отец не занят, и я, слегка постучав, захожу к нему.
— Миша!? — тут же восклицает он и быстро поднимается с места.
— Привет, — тихо отвечаю и притворяю за собой дверь.
Папа подходит ко мне вплотную и без слов крепко меня обнимает.
— Как ты, сынок?
— Все нормально… — мычу ему в плечо. — Я уже привык к этой мысли. Все хорошо. Прости, что вспылил тогда.
— Ничего страшного. — Мы выпускаем друг друга из рук.
Отец направляется к своему рабочему месту. Я следую за ним и сажусь на стул напротив его стола. Папа смыкает пальцы в замок и долго на меня смотрит.
— Миша, я хочу, чтобы ты понимал, что ничего не изменилось, — аккуратно начинает. — Ты наш с Кристиной сын. Ты старший брат Лизы, Иры и Леши.
Ее имя в контексте моей сестры тут же порождает во мне волну протеста. Того самого, что я всегда испытывал и который довел меня до правды.
— Про Иру и Лешу я согласен, а про Лизу нет. — Говорю негромко, но достаточно твердо, чтобы он понял, насколько я серьезен.
Папа несколько секунд сверлит меня глазами, а затем с шумным выдохом опускается на спинку кресла, ослабляя галстук. Я знаю, что сейчас он задаст самый главный вопрос.
— Миша, почему ты решил проверить свое родство именно с Лизой? Не со мной. Не с мамой. Не с Ирой и Лешей… А с Лизой. Почему с ней?
Я молчу, рассматривая свои ботинки под столом. Так некстати в памяти всплывает наш поцелуй и как я чуть не поехал крышей от удовольствия, когда сжимал Лизу в руках и касался ее губ своими.
«Потому что, когда она рядом, я в нирване», — отвечает внутренний голос.
— Я не знаю… — вслух, естественно, говорю другое. — Я лишь могу сказать, что никогда не считал и не чувствовал ее своей сестрой. Да ты и сам это знаешь. Ты же помнишь, как я всегда протестовал, когда ты говорил, что она моя сестра и поэтому я не должен ее обижать.
Я чувствую на себе всю тяжесть его взгляда. Он смотрит долго, явно о чем-то серьезно размышляя. И на секунду мне кажется, что ему сейчас
— Миша, мне есть о чем переживать? — наконец, произносит.
— В каком смысле?
— Не знаю… — пожимает плечами. — В любом. Вот теперь ты точно знаешь, что Лиза тебе не родственница. Что ты собираешься делать с этой информацией?
— Ничего.
— А зачем она тогда была тебе нужна?
Его хитрые вопросы вокруг да около начинают подбешивать. Он смотрит на меня натренированным взглядом адвоката, как будто ведет допрос в суде.
— Задай свой вопрос прямо, — прошу твердо.
— Между тобой и Лизой что-то есть? — чеканит.
— Нет.
— Ты допускаешь, что между вами что-то может быть?
Я не могу удержаться от легкого смеха.
— Нет, что ты. У нас с Лизой слишком разные социальные статусы. Она внучка министра и дочка известного адвоката, а я несчастный сиротка, сын наркоманки и алкоголички.
— Миша, не поясничай, — повышает тон. — Я сейчас серьезно тебя спрашиваю.
— А я серьезно тебе отвечаю. — Тоже повышаю тон. — Кто я, а кто Лиза. Я ей не ровня.
Отец тяжело вздыхает и качает головой, явно недовольный моим ответом.
— Миш, — начинает мягко и примирительно. — Просто я хочу, чтобы ты понимал всю серьезность ситуации. — Многозначительно смотрит, а я внимательно слушаю. — У меня четверо детей: ты, Лиза, Ира и Леша. Ты такой же мой ребенок, как и остальные трое. У тебя моя фамилия, мое отчество и ты вписан в мой паспорт. Людей, которые знают о твоем усыновлении, можно пересчитать по пальцам одной руки. И даже если мы сейчас публично на весь свет объявим, что ты нам не родной ребенок, согласись, твой потенциальный союз с Лизой будет выглядеть, мягко говоря, странно.
— Это говорит мне человек, который женился на своей сводной сестре? — мне не удается сдержать раздражения.
Он согласно кивает, будто ожидал, что я скажу это.
— Да, я женился на своей сводной сестре. — Снова пристально на меня смотрит профессиональным адвокатским взглядом. — Но нас с Кристиной не растили, как брата и сестру. Я не носил фамилию и отчество ее отца, я не был вписан в его паспорт в качестве сына. Мы с Кристиной познакомились задолго до того, как встретились моя мать и ее отец. А в 17 лет мы просто снова нашли друг друга. Чувствуешь разницу между мной с Кристиной и тобой с Лизой?
Я снова смеюсь. Мне просто нечего ему ответить. Я даже не знаю, задевает ли меня тот факт, что он явно против нашего с Лизой потенциального союза. Интересно, как он отреагирует, если я сейчас скажу, что Лиза призналась мне в любви, и мы целовались.
— Я тебя понял, — серьезно говорю, наконец-то отсмеявшись. — Я обещаю тебе, что между мной и Лизой ничего не будет. Можешь спать спокойно. Твоя репутация не пострадает. Как и репутация мамы. Никто никогда не скажет, что Максим и Кристина Самойловы устроили в своей семье инцест.