Моя Оборона! Лихие 90-е
Шрифт:
Нехитрая схема сработала уже несколько раз, и начальство даже ни о чем не догадалось. Васю не волновало, что их могли поймать за жопу, а серьезная крыша букмекерской конторы и вовсе могла хм… снести крышу самому Васе. Он копил на билет в Москву, и через неделю должен был уже ехать в поезде по тому направлению.
Однако эти двое вызвали у Васи, чей инстинкт самосохранения отключился еще не полностью, реальные сомнения. А вдруг они тоже бандиты? Видок у обоих мужиков был внушительный. И если начнутся терки, подключится
— Ладно, — вздохнул Вася. — Неси деньги. С этими рисковать не будем. Больно у них рожи бандитские.
— Вот, мы нашли деньги, — пискнула женщина-кассирша, которая вышла к нам в одиночку. — Все девять тысяч долларов. Как по выигрышу.
Я взял деньги, пересчитал. Все было на месте.
— Спасибо, — улыбнулся я.
— Простите. Что-то я в кассе деньги недосчитала, — как-то испуганно посмотрела на меня она.
— А как же начальство? — Спросил я.
— Да бог с ним, с начальством, — она растерянно рассмеялась. — Деньги-то нашлись. А босса мы уже предупредили!
— Ну и отлично, — я пожал плечами. — Бывайте.
— И вам счастливо, — крикнула она нам вслед и юркнула за дверь.
В этот момент, в доме Валерии Павловны
— Скорая помощь уже на подходе, Валерия Павловна, — Химик положил трубку ее телефона, глянул на немощную женщину, лежащую в своей постели.
— С-спасибо, Петр Ильич.
— Вам скоро помогут.
Внезапно через стену тоненько запел звонок сотового телефона.
— Что это? — Хозяйка с трудом подняла голову.
— Ничего-ничего. Всего лишь мой телефон. Извините, мне нужно срочно ответить.
Химик бросил еще один взгляд на хозяйку и вышел из комнаты. Он немедленно направился в свою спальню, взял телефон и ушел подальше, в кухню, к окну. Этот разговор никто не должен был слышать.
— Ало? Химик? — Прозвучало на том конце.
— Здравствуйте, Георгий Матвеевич, — сказал киллер холодным голосом. — Зря вы звоните. Я не очень люблю, когда меня беспокоят на рабочем месте.
— Летов еще жив? — Спросил Гоша торопливо.
— Жив. Но сегодня умрет. Я очищаю дом от остальных жильцов при помощи Амотоксина.
— Чего-чего? — Удивился Гоша.
— Амотоксин. Сильнодействующий яд отложенного действия. Содержится в основном в грибах. Например, в бледных поганках.
— Ладно, черт с ним, с ядом. Планы у меня изменились. Вы можете обездвижить Летова? Я хочу прикончить его сам. Своими руками.
Химик замер, уставившись в окно. Поджал тонкие губы.
— Это исключено, Георгий Матвеевич. Я работаю исключительно в одиночестве.
— Вы не понимаете. У меня из-за этой сволочи все пошло наперекосяк! Он испортил мне всю карьеру! Все! Только что я разговаривал
— Нет, — холодно ответил Химик.
— Я удвою гонорар. Вы получите вдвое больше.
Химик задумался. Думал он недолго, но прокрутил в голове достаточно сценариев, чтобы принять решение.
— Сегодня, в девять часов вечера приезжайте по адресу улица Дзержинского сто сорок три. К этому времени Виктор Летов будет к вашим услугам.
После поездки к букмекерам я завез деньги Степанычу, а Фиму высадил в центре города. У него там были какие-то свои, личные дела. Потом я направился домой.
Я ехал по Осипенко и завернул на Дзержинского, погнал машину к перекрестку, на котором стоял мой коммунальный дом. Когда увидел у ворот скорую, то напрягся. Подъехал так, чтобы не преграждать машине отъезд.
У кареты крутились врачи. Петр Ильич с молодым медбратом вел к скорой ослабшую Валерию Павловну. Женщина выглядела скверно: кровь отлила от ее лица, губы посинели и подрагивали. Казалось, у нее не было сил даже стонать от усталости.
— Что тут у вас? — Приблизился я к остальным. — Помощь нужна?
Врач, наблюдавший за тем, как хозяйку квартиры грузят в скорую, покачал головой.
— Внешне похоже на острое пищевое отравление, — сказал врач. — Молодой человек, вы ведь отсюда?
— Снимаю здесь квартиру, — сказал я.
— Как себя чувствуете?
— Вполне нормально.
— Мне крутило живот с утра, — признался Петр Ильич, — но я принял активированного угля, и вроде отпустило.
— Хм, — врач задумался, а потом велел скорее гнать машину в больницу.
К вечеру, когда Сережа со Светой тоже не вернулись домой, мы узнали, что и они тоже попали в больницу. Узнали от матери Светы, заехавшей за вещами для полаты.
— Вроде пищевого отравления, — сказала она. — У них рвота, диарея, ужас!
И правда, все походило на отравление. Я с ними вместе, кстати, не ел, и в основном доканчивал мои консервы, но Петр Ильич грешил на суп, что стоял в холодильнике уже неизвестно какой день.
— Он показался мне несвежим, — прокомментировал старик.
Вечером, когда мы остались в квартире вдвоем, я сел ужинать. Петр Ильич с пустой кастрюлей в руках вошел в кухню.
— Все. Я избавился от этого мерзопакостного супа, — сказал он, ставя кастрюлю на стол и споласкивая руки в умывальнике. — М-да, неприятная вышла ситуация.
Старик засуетился перед кухонным столом, стал искать кружки, наливать воду.
— Неприятная, — подтвердил я, выскребая дно банки с консервами ложкой.
— Ну ничего. Пищевое отравление — вещь несмертельная. Пусть оно даже и острое. Пару дней наших дорогих соседей подержат в палате, и они выздоровеют.