Моя Оборона! Лихие 90-е
Шрифт:
С этими словами он вышел из комнаты. Ильич оставил у меня двойственное впечатление: с одной стороны, он казался совершенно обычным безобидным мужичком. С другой же было в нем что-то, что вызывало тревогу. Я прикинул, что общение с ним, возможно, поможет понять, в чем тут дело.
Когда вечером следующего дня мы с Петром Ильичом встретились на кухне, оказалось, что он позвал на свою «годовщину» не только меня.
— Конь ходит буквой «Г», — объяснял он блондиночке с начесом по имени Света,
— Слон по диагонали, — подсказывал супруг Светы по имени Сережа.
— Совершенно верно, Сергей.
Вся компания разместилась за небольшим кухонным столом, в центре которого стояла шахматная доска, полная фигур. Света и Сергей заняли места справа от Ильича, а Валерия Павловна — слева. Одно мое место оставалось пустым.
При этом соседи и хозяйка пили чай. На столе стояла тарелка с оставшимся кусочком пирога шарлотки. Окружающие активно, за обе щеки, потребляли яблочную выпечку, запивая все это дело чайком.
— Шарлотка — просто чудо, Петр Ильич! — Хвалила его Валерия Павловна. — Вроде бы такая простая вещь, подумаешь, шарлотка! А такая вкуснятина!
— Ну-ну, — смеялся Валерий Павлович, — не налегайте все разом. Оставьте и Виктору Ивановичу. А! Вот, кстати, и он!
Все глянули на меня, когда я вошел на кухню.
— Присаживайтесь, пожалуйста! — Позвал Ильич. — Мы оставили вам пирог и чай.
— Петр Ильич испек для нас пирог, представляете? — Обрадованно сказала Валерия Павловна. — Шарлотку с яблоками! Очень вкусную!
— Пожалуйста, садитесь и угощайтесь, — улыбнулся мне старик.
— Нет, спасибо, — сказал я, присаживаясь за стол. — У меня сейчас активные тренировки в спортзале. Кое-какой режим, потому от сладкого я пока что откажусь, извините. Да я в принципе, небольшой любитель сладостей.
— Ну как же это? — Петр Ильич изобразил обиженный вид. — Я был бы очень рад, чтобы вы попробовали. Лишь кусочек!
— Я уже плотно поужинал по дороге домой, в кафе, — отмахнулся я настойчиво.
Так и было. Мы с Женей и Ефимом были в том самом Подсолнухе, о котором говорил лысый мужик, заявившийся к юристу Шнепперсону.
К сожалению, мужчины с папкой там сегодня не было. Никто из персонала или гостей его не видел. Или же, говорил, что не видел. В любом случае, мы решили зря не посещать такое заведение и поужинали. Борщ со сметаной, и шашлык на второе оказались что надо.
— Ну, вы меня очень обижаете, — сказал Петр Ильич.
— Ну, тогда извините, — я пожал плечами.
— Ну ничего. Не хотите, так не хотите, — сказал Петр Ильич. — Надеюсь, моя настойчивость не отвратила вас от нашего договора? Поиграем в шахматы?
— Почему бы и нет, — я улыбнулся.
Тогда мы устроились поудобнее, наискось,
— Что-то устала я сегодня, — встала она и даже пошатнулась. Сергей поддержал ее. — Ну еще бы! Полдома намыла одна! Конечно, немудрено тут утомиться!
Я заметил, что Петр Ильич зыркнул на нее как-то странно. Тонкие его губы на мгновение искривились в улыбке, но почти тут же вернулись в нормальное положение.
— Вы запросто могли утомиться, — кивнул он. — В вашем возрасте это немудрено. Я сам через такое постоянно прохожу. Ну ничего. Отдохнете, и все будет в порядке.
— Ничего-ничего, Петр Ильич. Я справлюсь, — сказала женщина.
Я заметил, что она побледнела, а под глазами появились болезненные круги.
— Давайте я помогу вам, — встал Петр Ильич. — Доведу до комнаты. Никто ведь не возражает?
Конечно же, никто не возражал. Петр Ильич взял Валерию Павловну под руку и повел вон из кухни. Вернулся минут через семь.
— Валерии немного нездоровится, но это ничего. К утру придет в норму, — сказал он, присаживаясь на свое место. — Ну что, Виктор? Начнем нашу партию?
— Ну давайте, — пожал я плечами. — Белые смелые.
Петр Ильич, как всегда, по-доброму улыбнулся и тронул белую пешку. Однако убрал руку не походив.
— А знаете, у меня идея. Помните, я говорил вам о том, что остался во мне еще дух какого-то азарта?
— Как тут забудешь?
— Тогда, может, добавим нашей игре немного остринки? Совсем капельку. Поиграем не на интерес, а на что-то. Чисто, чтобы друг друга подстегнуть.
— О чем вы говорите? — я улыбнулся.
— Ну вот я настаиваю на том, чтобы вы попробовали мою шарлотку, Виктор, — он пододвинул оставшийся кусочек, покоящийся на тарелке, поближе ко мне. — Вы же отказываетесь из спортивных соображений. Верно?
— Верно, — улыбнулся я.
— Ну вот! Давайте, если я выиграю, вы попробуете мой пирог. Хотя бы небольшой кусочек.
— А если выиграю я? — Сказал я с улыбкой.
— То я перестану приставать к вам со своими глупыми предложениями о шахматах и шарлотках, — заулыбался Петр Ильич.
— Вы не пристаете, — вежливо покачал я головой. — Но я буду рад, если, в случае проигрыша, вы сами съедите свою шарлотку.
Реакция старика оказалась необычной. Пусть она была только слегка уловима, но я смог различить в его мимике что-то похожее на сомнение. Один-единственный краткий миг сомнения. Потом в глазах его блеснуло и тут же погасло что-то напоминающее настоящую решимость. Такую, с которой рискуют жизнью.
— Ну хорошо, я не против, — сказал он беззаботно и повторил: — белые смелые.