Моя плоть сладка (сборник)
Шрифт:
Детектив застыл у окна, поглядывая на зеленый свет, идущий от поворота лестницы. Он нахмурился и повернулся к двери.
— Да,— пробормотал он как бы про себя,— если это,— он постучал по секции стены,— было закрыто, а дверь в коридор открыта, можно увидеть зеленый свет...— Он резко повернулся к Огюстену и спросил: — Скажите-ка, мой друг, вы говорили, что, когда вы уходили из музея в половине двенадцатого, вы выключили весь свет?
— Конечно, мсье!
— Весь? Вы уверены в этом?
— Клянусь!
Бенколин постучал костяшками
— В этом есть что-то странное... Очень странное. Этот свет... Капитан Шамон, который час?
Вопрос прозвучал неожиданно резко, и Шамон, сидевший на ступеньке лестницы, удивленно уставился на Бенколина.
— Прошу прощения?
— Я спрашиваю, который час? — повторил детектив.
Изумленный Шамон достал большие золотые часы.
— Почти час,— ответил он.— А почему это вас интересует?
— Не знаю,— ответил Бенколин. По его виду я понял, что он близок к какому-то решению.— А теперь,— продолжил. он,— мы на некоторое время оставим тело мадемуазель Мартель здесь. Только один взгляд...
Он опустился на колени возле девушки. Теперь тело ее казалось более реальным, чем восковые фигуры. Бенколин снял с шеи девушки золотую цепочку и начал осматривать ее.
— Резкий рывок,— сказал он, демонстрируя цепочку.— Звенья маленькие, но крепкие, и они разорваны.
Когда он встал и направился наверх, Шамой остановил его.
— Вы оставляете ее здесь одну?
— А почему бы и нет?
Молодой человек неопределенно развел руками.
— Не знаю,— ответил он,—Я полагаю, это не повредит ей. Но вокруг нее всегда было так много людей... когда она была жива. Это так мрачно... Вы не возражаете, если я останусь возле нее?
Он нерешительно взглянул на Бенколина. Тот с любопытством посмотрел на капитана.
— Видите ли,— объяснил Шамон,— глядя на нее, я всегда вспоминал Одетту. О, боже! Я ничего не могу с собой поделать...
— Пойдемте с нами,— сказал Бенколин.— Вам надо выпить.
Мы вернулись в грот, затем прошли в вестибюль и оказались в квартире Огюстена. Мадемуазель Огюстен, взглянув на нас, должно, быть, по нашим лицам поняла, что что-то случилось. Кроме того, подозрительным казалось и появление сумочки. Бенколин молча направился к телефону, а дрожащий Огюстен принес бутылку бренди. Его дочь смотрела, как он и Шамон выпили по большой порции, и губы ее дрогнули.
Я чувствовал себя беспокойно. Тикали часы, скрипело кресло. Мадемуазель Огюстен не задавала вопросов. Она механически продолжала работать. Выпив вместе с Шамоном бренди, я заметил, что он тоже не сводит с нее глаз. Несколько раз ее отец пытался что-то сказать, но мы сохраняли молчание.
Вернулся Бенколин.
— Мадемуазель,— начал он,— я хочу спросить...
— Мари! — голос ее отца дрогнул.— Я не могу сообщить тебе... Это убийство... Это...
— Успокойтесь, пожалуйста,— сказал Бенколин.— Я хочу спросить вас, мадемуазель, когда сегодня ночью вы включили в музее свет?
Казалось, до нее не дошел
— Вскоре после ухода папы.
— Какой свет вы включили?
— Я включила свет в центре главного грота и на лестнице в подвале.
— Почему вы это сделали?
Девушка безмятежно взглянула на Бенколина.
— Это вполне естественное действие: мне показалось, что в музее кто-то ходит.
— Я вижу, у вас крепкие нервы.
— Нет.— Ни улыбки, ни даже попытки улыбнуться.
— Вы ходили узнать, в чем дело?
— Да...— Поскольку детектив не сводил с нее глаз, она подняла голову и продолжала: — Я заглянула в главный грот, где, как мне показалось, был шум, но там никого не было. Я ошиблась.
— По лестнице вы не спускались?
— Нет.
— Как долго вы держали свет включенным?
— Я не уверена, минут пять, может быть, больше. Но объясните мне,—-теперь она говорила очень резко,— что означают все эти разговоры об убийстве?
— Убита некая мадемуазель Клодин Мартель,— медленно произнес Бенколин.— Ее тело обнаружено в руках Сатира, который стоит у поворота лестницы...
Старый Огюстен схватил Бенколина за рукав. Его лысая голова с двумя прядями за ушами напоминала го-, лову собаки.
— Пожалуйста, мсье! Пожалуйста! Она ничего не знает об этом...
— Старый дурак!— рявкнула девушка.— Я сама могу постоять за себя.
Старик с гордостью посмотрел на дочь и повернулся к Бенколину,
— Ну, мадемуазель? Вам знакомо имя Клодин Мартель?
— Мсье, неужели вы думаете, что я так же хорошо знаю фамилии, как и лица всех, кто посещает наш музей?,
Бенколин склонился вперед.
— Что заставляет вас думать, мадемуазель, что Кло-дин Мартель могла быть вашей посетительницей?
— Вы же сами сказали, что она здесь!
— Она была убита в задней части дома, в коридоре, который ведет на улицу,— сказал Бенколин.— Возможно, она ни разу в жизни не была в музее.
— Ага! Ну что ж,— девушка пожала плечами и взялась за вязание,— музей можно покинуть и таким путем,
Бенколин достал сигарету. Он явно пропустил мимо ушей это замечание, только нахмурился. Мари Огюстен продолжала вязать. Теперь на ее лице появилась легкая улыбка, как будто она выиграла бой.
— Мадемуазель,— задумчиво произнес детектив,— я хочу попросить вас спуститься вниз и посмотреть на труп... Но прежде мне хотелось бы вернуться к разговору, который мы вели немного раньше.
— Да?
— К разговору о мадемуазель Одетте Дюшен, тело которой мы выловили из Сены.
Снова отложено вязание.
— О, боже! —воскликнула девушка.— Неужели это никогда не кончится? Я рассказала вам все, что знала.
— Капитан Шамон, если я все точно запомнил, просил вас описать внешность мадемуазель Дюшен. Я не знаю, память ли вас подвела, или по какой-то иной причине, но ваше описание не соответствует действительности.