Моя плоть сладка (сборник)

Карр Джон Диксон

Коннорс посмотрел на Элеану.

— Это ты должен решать, Эд,— сказала она.

— Но Селеста твоя мать.

— Она пыталась убить тебя. Я ее ненавижу.

— Нет, Джон, я прошу тебя,— проговорила Селеста.— Мне совершенно безразлично, что со мной произойдет.'

— Нет, не безразлично,—- возразил Хайс.— У меня теперь есть на что тратить деньги, которые я заработал» экономно тратил и держал здесь, в доме. Мы вылетим из Сан-Луиса на Майами, из Майами сможем добраться до Боготы или, может быть, до Кито, от Кито...

Коннорс

повернулся к нему спиной.

— Так-так! Нет нужды нам это. рассказывать. Я не хочу этого знать.

— Значит, вы даете мне сорок восемь часов?

— Я даю вам сорок восемь часов. Но вы не сможете вытащить ее из этой истории.

— Я пойду на риск. И я не забуду этого, Коннорс!

За спиной Коннорса происходил жаркий спор. Хайс

Настаивал, Селеста отказывалась. Потом Селеста громко произнесла:

— Хорошо, Джон, решено, раз ты этого хочешь. Я пойду соберу кое-какие вещи.

Селеста поднялась по лестнице и вскоре вернулась со своим багажом.

Хайс помог ей надеть пальто и открыл дверь. Дцждь продолжал лить. Селеста устремилась в темному, потом повернулась и проговорила'

— Благодарю вас, мистер Коннорс! Прощай, Элеана!

Прижавшись лицом к груди Коннорса, Элеана ответила:

— Прощай, мама!

Дверь закрылась, и они остались одни.

Коннорс подождал, пока шум отъезжающей машины Хайса затих вдали. Затем он сел и посадил Элеану к себе на колени. Она вытерла свои слезы его галстуком.

— Ты веришь, что дядя Джон сумеет вытащить ее, Эд?

Коннорс сильнее прижал ее к себе и поудобнее устроил на своих коленях.

— Этого я не знаю. Во всяком случае, с деньгами Хайса у них есть шанс. Гораздо больший шанс, чем имеем мы сами.

Элеана потерлась носом о щеку Коннорса.

— Ты посмотри, что с нами случилось!

Коннорс прикурил сигарету и предложил первую затяжку Элеане.

— Да, и ты посмотри, что с нами случилось.

Элеана сильно затянулась, прежде чем вернула ему сигарету.

— Одна сигарета — один человек.

Она протянула ему губы для поцелуя.

Коннорс бросил, взгляд на входную дверь.

— А Лаутенбах? Все еще не вернулся?

Элеана сморщила нос.

— А, он!

«Это забавно, быть Господом Богом»,— подумал Коннорс.

И потом только слабый шум дождя, барабанившего по крыше, нарушал наступившее молчание. Они были одни на всем свете, во всей Вселенной. 

Джон Диксон Карр

Убийство в музее восковых фигур 

Глава 1

Привидение в коричневой шляпе 

Бенколин не надел вечерний костюм, и поэтому они знали, что им ничего не грозит.

В Париже бытовала легенда, что появился какой-то человек, который охотится по ночам в районе от Монмартра до бульвара Шапель. Парижане предпочитали не испытывать на себе

правдивость этой легенды. Бенколину нравилось шляться как раз по таким местам. Он посещал не только их, но и бывал в районе начиная от улицы Фонтэн и кончая портом Сен-Мартен. Даже зловещие районы, расположенные слева от бульвара Сен-Антуан, о которых многие даже не слышали, являлись местом его прогулок. Он любил зайти в какое-нибудь мрачное кафе выпить пива, послушать джазовую музыку. Обычно он сидел один, пил, курил и улыбался.

В легенде также говорилось и о Бенколине. Передавали, что он одевался в обычную одежду и любил бродить один. Видя его появление, владельцы сомнительных кафе становились почтительными, низко кланялись и подавали ему шампанское. Когда он был в обеденном костюме, владельцы, глядя на него, испытывали неловкость, освобождали для него лучшие места и подавали крепкие напитки вроде коньяка. Но когда на нем был вечерний костюм, знакомый всем плащ и трость в руках, когда его легкая улыбка становилась более учтивой и вежливой, все знали, что может что-то случиться, и владельцы вообще не предлагали ему выпить. Оркестр играл очень тихо. Официанты прятали ножи.

Самое любопытное, что все, что о нем говорили,— правда. Я доказывал ему, что при его положении это все ни к чему, то же самое может сделать младший инспектор. Но я знал, что с моей стороны это было бесполезно. Он будет продолжать свое дело до тех пор, пока лезвие ножа или пуля не прикончат его в темном, угрюмом месте.

Иногда я сопровождал его в подобных прогулках, но только .когда он надевал белый галстук. Как-то в такую ночь мы защелкнули наручники на одном человеке. При этом я получил две дырки в новой шляпе, а Бенколин смеялся, пока мы не передали этого человека полицейским.

Однажды октябрьской ночью — с этой ночи и начинается наш рассказ — я сидел дома, когда мне позвонил Бенколин и предложил совершить прогулку,

— Официальную или нет? — спросил я.

Он ответил, что неофициальную.

Мы прошли по ярко освещенным бульварам и попали в мрачный район Сен-Мартен, где было множество борделей, а на улицах валялись пьяные. В полночь мы сидели в ночном клубе. Среди иностранцев, особенно среди моих соотечественников, сложилось мнение, что французы не пьют. Это довольно странное заблуждение, и, я помню, мы обсуждали его с Бенколином, сидя за столом и попивая бренди и джин.

В клубе было очень жарко. Голубой табачный дым плавал под потолком и обволакивал танцующих. Казалось, что это привидения в каком-то непонятном танце переплетаются между собой. Оркестр играл медленное танго. Визг труб, шарканье ног, бормотанье танцующих. Продавщицы из магазинов и их партнеры, закрыв глаза, прижимались друг к другу. Я следил за странными выражениями их лиц, освещенных зеленым светом ламп. Зрелище представлялось каким-то кошмаром.

— Но почему именно это место? — удивился я.