Моя профессия – мостовик
Шрифт:
Противник суетится на берегу, а время уходит. И вода кипит от пуль и снарядов, плыть по ней – сплошная погибель.
Один из героев пьесы Булгакова «Адам и Ева» говорит: «Вздор эти мосты… Ну, вы затратите два года на постройку моста, а я берусь взорвать вам его в три минуты».
И рвут, десятками рвут мосты кинематографисты.
Бешено стучат по ушам колеса вагонов, вода разлилась по всему экрану, поезд влетает на мост. Зрители ждут и режиссер не подводит никогда: с невероятной силой летят во все стороны куски моста, вагонов и берега.
Враг задыхается от ярости. Мальчишки в зале свистят. Красочно, шумно, весело.
А как
Вообще мосты и мостовики в войнах – это героическая тема, требующая, конечно, отдельного большого разговора.
Война покатилась на запад и мостовики вышли в первые ряды наступающих армий. Тяжелейшая работа в предельно сжатые сроки, каждая река, конкретная обстановка на берегах требуют своего нестандартного решения: строительство новых временных мостов или восстановление, использование разрушенных элементов, сооружение скрытных, «утопленных» переходов, устройство ледовых переправ. И постоянное внимание врага, всеми силами души и боеприпасов старающегося уничтожить тебя и твою работу.
Зайдите на любую стройку: грохот механизмов, шумные выяснения отношений, вопли монтажников, крановщиков и шоферов, постоянно где-то зреет громкий производственный затор и организуется такой же громкий аврал по его ликвидации. Мастера бегают, высунув язык. Обстановка адская. Теперь начните все это бомбить и обстреливать из пушек и минометов – получится некоторое представление о работе мостовика на фронте.
И все же военные успехи – только побочное, вынужденное занятие для мостов.
Мост – мирное транспортное сооружение. Профессия мостовика расцветает, когда землю не опустошают, а застраивают. Тогда мост становится одним из самых убедительных выразителей уровня развития архитектуры, техники и соответственно благосостояния государства.
Пилон современного вантового моста растет из воды естественно и непринужденно, в нем соединяются таланты инженеров и художников. Это чудо искусства и фантастика современных расчетов, материалов, строительного оборудования.
Река с переброшенными через нее мостами определяет архитектурную композицию большинства городов. Ампир, барокко, классицизм, конструктивизм, – все течения и стили, создававшие неповторимость и своеобразие каждого города, обязательно интерпретировались в облике мостов.
Достаточно погулять по Петербургу, обойти его сорок два острова, пересечь шестьдесят восемь рек, каналов и проток, любуясь коллекцией из более, чем трехсот мостов. Музыкой, историей, сказкой веет от одних названий: Лебяжий мост, Театральный, Поцелуев, Львиный, Певческий, Египетский, Пестеля, Лейтенанта Шмидта, мост Свободы.
Более тридцати питерских мостов охраняются как памятники архитектуры.
При всем стилевом и конструктивном разнообразии мосты имеют одну отличительную особенность – они очень наглядно и откровенно демонстрируют свою мускулатуру. Есть такое понятие – тектоника, которое определяется, как художественное выражение работы конструкций и материала. Так вот большинство мостов подчеркнуто тектоничны. Характер распределения усилий между элементами конструкций ясно виден.
Обычный дом тоже нагляден в работе, но технически мало интересен: стены, перекрытия и фундамент держат всю статичную нагрузку, – от самих себя, жильцов и мебели – выражаемую простыми расчетными схемами.
Крупные общественные здания, с большими залами и сложным
Мосты почти начисто лишены такого украшательства. Несущая система моста «вылизывается» проектировщиками, ни капли лишнего веса, только то, что нужно для работы, и тектоническая правдивость моста становится одним из главных средств его эстетического воздействия.
Мост похож на атлета, работающего с тяжестями. Вот он взвалил огромный вес на плечи и его ноги дрожат от напряжения, а вот он поднимает гири на вытянутых руках и тяжело перекатываются мышечные горы.
Так и мост. Вот центральная опора держит вес огромных пролетов. Видно же, как ей тяжело, хотя бетон невозмутим и не краснеет от натуги. А будь у моста живые мышцы, как бы они вздувались у консолей, поднимающих на распахнутых руках тяжкий груз подвесок. Арочный мост уперся широко расставленными ногами, и по его вздыбленным плечам перекатываются волны машин.
Мост очень человечен в своем стремлении работать на пределе сил, пока есть молодость и здоровье, и в своей усталости, старении, когда железный организм сдает и не справляется с ношей.
Но старость – это всегда потом, а пока сила играет, чего ради гнуться и скрипеть. С такими прекрасными физическими данными мосты рвались к рекордам. «Выше, дальше, быстрее» – все эти спортивные призывы входят в план мостостроительной организации, особенно, конечно, «быстрее».
История переполнена желаниями правителей отличиться, удивить мир чем-нибудь самым большим. Казалось бы, чего наглядней, строй мосты, но в перечне чудес света их нет. Причина, видимо, в том, что мосты не годятся для массовой работы, тысячи людей могут прибежать и забросать реку камнями, могут выкопать огромную яму на берегу, могут двинуть мост вперед, но чем дальше он будет уходить от берега, тем меньше нужно рабской силы, она становится только лишним весом. Дальше мост строит мастерство и инженерный расчет.
Поэтому фараоны и императоры не ломали себе головы над статически неопределимыми системами конструкций, а быстрее всех строили самый большой в мире флот и по рекам, неограниченным подмостовыми габаритами, гнали его на соседей.
Увлечение мостовыми рекордами началось с появлением в строительстве металлических листов и профилей. Выпуск стального проката и первый гудок паровоза оказались мощнейшим допингом для развития нового вида транспорта. Стальные рельсы моментально исполосовали всю землю и подошли к воде. Срочно понадобились мосты нового типа и тон задала любительница пари и разных технических необыкновенностей – Англия.
В 1883—1889 годах инженерами Дж. Фоулером и У. Бэкером был построен Фортский мост пролетами 521,2 метра через залив Форт-оф-Форт. Это абсолютный рекорд длины пролета моста ХIХ века, и в мостостроении на многие годы утвердилась основная конструкция пролетных строений – стальные фермы. Их разнообразие, фантастичность очертаний и поражающая воображение металлическая громадность были очень созвучны основным героям молодого капитализма: мощным паровозам, броненосцам и огромным пушкам. Переплетения стальных решеток красиво окутывались клубами дыма мчащихся локомотивов и проплывающих дредноутов.