Моя ревность тебя погубит
Шрифт:
Она уселась на место и осмотрела рукава своей куртки, таким виноватым взглядом, будто я осудил её.
— У меня нет другой верхней одежды, но мне не холодно, правда.
Не стоило мне рассчитывать на то, что у её матери неожиданно проснётся материнский инстинкт.
— Принцесса, не нужно мне лгать. Давай сейчас поедем и купим тебе нормальной одежды.
— Стас, я даже не знаю…
— Полина, — твёрдо произнёс я. — Не отказывай мне в этом.
— Ладно, — на этот раз она быстро сдалась, легко улыбнувшись.
Закрыв
— Мне иногда кажется, даже если я откажу, это ничего не изменит.
— Ты уже начинаешь изучать меня, — ухмыльнулся я, выехав с парковки ресторана в направлении улиц с магазинами, в которых одевалась моя жена, которая скоро станет бывшей. Я знал это лишь потому, что несколько раз подвозил её.
Полина нахмурилась, когда я остановился у одного небольшого магазина посреди улицы. Внутри никого не было, когда мы зашли. Две девушки-консультантки сразу же подошли к нам. Они вежливо улыбнулись Полине, на что она ответила тем же.
— Здравствуйте, что вам подсказать?
— Всё, что посчитаете нужным. И главное — верхняя одежда, — требовательно попросил я, когда вторая из девушек сразу же побежала к вешалкам с одеждой. Я хотел порадовать её, купить ей побольше одежды, которая бы ей нравилась.
Хотя я вынужден признаться, для меня она была прекрасна в любом виде — даже в тех обносках, которые носила не по погоде.
— Пройдёмте, — девушка взяла Полину за руку, после чего она обеспокоено посмотрела на меня.
— Не стесняйся, принцесса. Выбирай всё, что тебе понравится. Я здесь, — шепнул ей я, остановив её на секунду.
Усевшись в белое кожаное кресло, я налил в стакан воды. Пока Полина выходила из примерочной ко мне, мне принесли кофе. Я улыбался каждый раз, когда видел её в новом платье. Она была ангельски красива в любой вещи, которую надевала. Я был влюблён в каждое её робкое движение, в каждый стеснительный взгляд и каждую искреннюю улыбку, которую она дарила мне.
Я не мог представить, чтобы она принадлежала другому мужчине, чтобы красовалась перед ним, робела перед ним, чтобы делала перед ним всё, что делала со мной.
Это бурлящее чувство, желание обладать ею, быть её единственным мужчиной. Оно не оставляло меня, даже когда Полина была настолько близко.
Когда несколько громадных пакетов вещей были готовы, я подошёл к кассе, чтобы расплатиться.
— У нас цены в иностранной валюте. У вас оплата картой или наличными?
— Картой, — сказал я, доставая одну из своих валютных карт.
— Большое спасибо за то, что посетили наш магазин. Будем ждать вас ещё.
Взяв пакеты, я вышел вместе с Полиной к машине и положил их на заднее сиденье. Когда уже я вёз её домой, она была молчалива и задумчива. Спустя какое-то время, когда мы уже подъехали во двор её нового дома и я открыл перед ней дверцу машины, она заговорила со мной:
— Стас,
Каждый раз, прежде чем взять и задать вопрос, она это спрашивала. Наверное, мне не стоит с этим бороться.
— Спрашивай.
— Сколько ты заплатил за всё это?
— Это не имеет значения.
— Для меня имеет.
— У меня такое ощущение, что ты умышленно пропускаешь все мои слова мимо ушей, — проанализировав сказанное, я понял, что мой тон был слишком груб.
Она встала на ноги.
Теперь хотя на ней было тёплое пальто, в котором она не будет замерзать.
Её глаза нашли мои, я увидел в них заставшие слёзы, из-за которых был готов себя просто зарезать.
— Прости, если я постоянно тебя раздражаю этим, — хныкнула она. — Обо мне никто никогда не заботился так, как ты.
Обеими руками я обхватил её щёки, большим пальцем вытер одну пролитую слизу.
— Ты не можешь меня раздражать, принцесса.
Она не виновата в том, что не может спокойно принимать мою заботу. Ей всего лишь шестнадцать лет, её мать тышула о неё сигареты, она не может реагировать по-другому.
— Это ты меня прости. Просто пойми, что мне доставляет огромное удовольствие делать тебя счастливой.
Её лицо озарила нежная улыбка. Такое ощущение, что рядом с ней вся присущая мне жёсткость испаряется. Это даже смешно, что такой амбал, вроде меня, может быть с кем-то нежным. Я никогда не был нежен с женщинами и рассматривал каждую лишь как объект для секса.
А с ней…
Я готов отложить все свои инстинкты на второй план. Я просто хочу, чтобы она была моей, только моей — и душой, и телом.
— Надеюсь, вскоре ты привыкнешь к моему вниманию.
Она положила свои миниатюрные ладони мне на предплечья и встала на носочки. Она попыталась поцеловать меня, несмотря на нашу разницу в росте. И я помог ей, наклонившись к её лицу. Могу себе представить, сколько силы и смелости она вложила в это движение. Её пухлые розовые губы одурманили меня, я был готов прямо сейчас послать всё к чертям и увезти её отсюда подальше. Сейчас почему-то каждый мускул в моём теле был напряжён и натянут, как тетива. Я постарался подавить своё чёртово возбуждение, которое было абсолютно неуместно.
Блять, ей только шестнадцать. Пускай, почти семнадцать, но всё же. Как я мог быть настолько одурманен ею? И стоит ли снова задаваться этим дебильным вопросом?
Я помешан, и это факт.
Отстранившись от меня, она снова прикоснулась пятками к асфальту и стала ниже. Хотя даже становясь на носочки она доходит мне только до груди.
— Послезавтра мне нужно будет уехать, поэтому завтра я познакомлю тебя с твоим водителем. Он будет возить тебя, куда нужно, пока меня не будет, — наполнил ей я, от чего она не обрадовалась, но всё же никак не отнекивалась и молча приняла эту информацию.