Моя Шамбала
Шрифт:
– Орех, тебе сколько начислили?
– спросил Кум в раз-девалке.
– Пятьсот. А тебе?
– Орех неторопливо переодевался в чистое, устало поднимая руки, чтобы продеть в них рукава рубахи.
– На сотню больше, - губы Кума растянулись в улыбке, обнажая мелкие крепкие зубы.
– Вздрогнем?
– Святое дело - получка!
– согласился Орех.
– Мирон придет?
– Будет ждать у проходной.
Кафе "Огонек" располагался недалеко от завода, ря-дом с кинотеатром "Родина", и больше походило на забе-галовку, которых в городе
В кафе пришли, прихватив по дороге две бутылки бе-логоловки. Внутри было душно и накурено. Стоял несмол-каемый гам, все старались перекричать друг друга. Буфет-чица Рая отмеряла водку в стаканы и нацеживала в кружки пиво, ловко маскируя недолив обильной пеной. Легко от-теснив очередь, Кум с Орехом пробрались к стойке. Очередь было заворчала, но в большинстве своем она состояла из рабочих того же пятого завода и, увидев Ореха с Кумом, бы-стро успокоилась - связываться с ними никто не хотел. Только невысокий крепыш в кепочке-московке, надвинутой на глаза, и в расстёгнутой рубашке, из-под которой выгля-дывала широкая наколка, процедил сквозь зубы: "Что, Орех, тебя еще не успокоили?".
– Чего, чего?
– моментально вскинулся Кум, готовый безрассудно, не задумываясь, броситься в драку.
– Ша!
– остановил его Орех и, повернувшись к крепы-шу, сказал насмешливо:
– А, это ты, Китаец? Это кто ж меня должен успокоить? Ваши курские, что ли?
И уже свирепо, с угрозой:
– В другой раз выбирай слова... И старайся, чтобы мы с вашими не пересекались.
– Да, а как там Гундосый с Кылой? Из больницы вы-шли?
– как бы невзначай спросил Орех.
– Кум, сколько их тогда против нас было?
– Человек шесть было, - засмеялся довольный Кум. Ки-таец как язык проглотил. Только скуластая морда переко-силась злобой, и желваки заходили по скулам.
Орех с Кумом передали закуску: бутерброды с селед-кой, яйца и соленые огурцы Мирону, затем вылезли из оче-реди сами, поднимая высоко над головой кружки с пивом. Мирон уже разложил закуску на бочке, и Ореху пришлось сдвинуть бутерброды, чтобы поставить пиво.
Кум достал из кармана тощего своего пальто бутылку, стукнул ее по дну, страхуя ладонью горлышко. Пробка оста-лась в руке. Очистив горлышко от сургуча, он налил до поло-вины единственный граненый стакан и дал первому Ореху.
Орех чуть помедлил и стал пить маленькими глотка-ми. Его передернуло, как от озноба, и он тут же отпил из кружки пиво.
– Значит, решил в мореходное, Мирон?
– опросил Орех, когда все выпили.
– Попробую. Семилетка есть. Все равно, не мореходка, так армия.
– А как же мать?
– спросил Кум.
– Теперь брательник Колька вырос. Я горб поломал, теперь пусть он поломает. В этом году тоже семилетку за-канчивает. Может, на ваш завод учеником пойдет. Устрои-те?
– Да это мы сделаем, - пообещал Орех.
– Как сам-то бу-дешь?
– Как все. Деньги,
– Попутными поездами тоже уметь надо, - сказал Орех, прикладываясь к пиву.
– Федюню помните? В Крым поехал батьку искать. Батька-то с войны не вернулся, а кто-то донес, что он там с другой бабой живет, фронтовой женой. До половины не доехал, поездом обе ноги отрезало. Теперь на тележке ката-ется и на базаре милостыней кормится.
– Ты, Орех, даешь, - усмехнулся Мирон.
– Федюня па-цан был.
– Поезд, он не разбирает - пацан или мужик.
– Так ты куда решил? В Таллинн или в Калининград?
– Наверно, в Калининград. Документы через месяц отошлю, а там буду ждать вызова.
– Ну ладно, давай за Калининград.
Кум хотел налить водку в стакан, но Орех остановил его:
– Лей в пиво. Здесь делить нечего.
– Может, разомнемся? Бой гладиаторов устроим? Что-то мне кореша в том углу не нравятся, - оказал Кум, в кото-рого после водки вселялось мировое зло.
– Это, где Китаец сидит?
– уточнил Орех.
– Все время в нашу сторону зырят, - подтвердил Мирон.
– Не, пацаны, не здесь. Здесь лягавые ходят. Запросто сесть можно. Опять же, драка начнется, перебьем все, х... рассчитаешься. Давай лучше еще по сто пятьдесят возьмем.
– Я не хочу, - вдруг сник Кум.
– Завтра на работу. Под-ниматься тяжело.
– Ну как хочешь, - удивленно посмотрел на Кума Орех.
– А ты?
– повернулся он к Мирону.
– Мне тоже хватит.
У Мирона чуть заплетался язык, но выглядел он трезво.
– Ну, тогда пошли. Что я один что ль буду?
– обиделся Орех и встал.
Когда шли к выходу, Кум сделал маленький зигзаг в сторону, вроде обходя бочки, и, оказавшись рядом с един-ственным столиком, за которым сидели курские во главе с Китайцем, вдруг ногой подсек стул, выбив его из-под паца-на, ближе всех сидевшего к проходу. Тот растянулся на по-лу. Кружка с недопитым пивом упала, но не разбилась, и остатки пива растеклись лужицей по дощатому полу. Кур-ские вскочили, но Китаец грозно рявкнул на них и усадил на место, повернул к Куму перекошенное лицо, и едва сдерживая ярость, сказал, отчетливо выговаривая каждое слово:
– Зря ты это сделал, Кум. Ты за это ответишь. И за Ми-хея с Гундосым ответишь. Это же ты их уложил?
– Ну, пошли, отвечу. Выводи свою кодлу, - почти про-шипел Кум, а глаза его горели такой дикой ненавистью, что казались безумными.
"Псих, настоящий псих, - подумал Китаец, отводя взгляд в сторону и ненавидя себя за это. Он, уже имевший три "ходки", вор, которого уважает вся курская шпана, бо-ится какого-то поганого фраера.
– С ним надо кончать".
Моя кодла останется здесь, - выдавил из себя Китаец.
– Мы вас не боимся! Но тянуть срок по глупости нам не ре-зон. С вами мы встретимся в другом месте.