Моя страна - прежде всего!
Шрифт:
— Кстати, мой фюрер, я вспомнил кое-что об этом Эдуарде… — встрепенулся Гюнтер.
— Что там с ним случилось? — настороженно уставился на него Гитлер, мгновенно утратив весёлый вид.
— После нашей победы во Франции, англичане на всякий случай выкрадут его из Европы, чтобы как раз не допустить такой возможности. Поэтому, в ваших интересах, мой фюрер, обеспечить ему негласную охрану… А ещё лучше, пригласить их пожить в Берлине, разумеется, со всем приличием. — ответил Гюнтер.
— Что ж, это хороший совет, унтерштурмфюрер! Пожалуй, так и сделаем. — задумчиво проговорил Гитлер,
Гюнтер задумался.
— Про Видкуна Квислинга вы уже знаете… Могу еще посоветовать вам как можно больше поддерживать некоего норвежского писателя, Кнута Гамсуна. Он довольно популярен у себя в стране и если его обласкать, то пропаганда наших идей усилиями такого писателя нам сильно поможет приобрести дополнительных сторонников в Норвегии.
Он замялся.
— Мой фюрер, у меня к вам большая просьба. Она напрямую касается безопасности нашего великого Рейха и имеет решающее значение для нашей будущей победы.
Гитлер, так же стоя у окна, повернул к нему голову. Его взгляд снова сделался подозрительным.
— Какая же это просьба, унтерштурмфюрер? — спросил он.
— Я хотел бы подробно рассказать о тех видах техники и вооружения которые, на мой взгляд, будут самые приоритетные в ближайшие годы и не допустить потери времени на бесполезные проекты, на которые будет потрачено много рейхсмарок и труда наших квалифицированных рабочих и инженеров. Вместо этого, они полностью сосредоточатся именно на тех моделях и системах, которые принесли заслуженную славу германскому вооружению и даже после проигранной нами войны состояли на вооружении многих стран.
— Я не допущу чтобы война была проиграна! Ни за что! Великий германский народ достоин того чтобы занять высшую ступень развития среди прочих неполноценных стран и народов! Вы слышите это, унтерштурмфюрер?!! — вновь завёлся фюрер.
— Так точно, мой фюрер! — непроизвольно Гюнтер снова вытянулся.
Несколько секунд Гитлер пронзительно смотрел на него, а потом спокойным голосом спросил:
— Насколько я понимаю, это вооружение будет возможно к применению уже в ближайшее время?
Гюнтер заколебался и осторожно ответил:
— Не раньше чем через несколько месяцев, мой фюрер… дело в том, что даже переделка того вооружения и техники которое уже есть, потребует времени. А про те системы, которые ещё даже не существуют… словом, там потребуется гораздо больше времени. Конечно, было бы идеальным разработать и построить танки, артиллерию и авиацию как в том будущем, в которое я попал, но… они настолько совершенны и технологичны, что наши заводы и инженеры никак не смогут сделать это ещё много лет… Простите, мой фюрер… К тому же, я не большой знаток военной техники будущего и не смог бы объяснить нашим конструкторам как именно работает такая боевая техника. Только внешний вид, калибры орудий и некоторые другие детали. А в остальном, увы… — он виновато развёл руками.
— Понимаю… — проронил Гитлер. — Я обдумаю это предложение и сообщу вам о своём решении, унтерштурмфюрер. А пока приказываю вам кратко изложить ваши сведения по этому вопросу письменно и с рисунками. Думаю, излишне
— Яволь! — Гюнтер развернулся через плечо и чётким шагом вышел из кабинета фюрера, пройдя в предусмотрительно открытую Гюнше, дверь. Слегка дрожащей рукой он забрал у адъютанта фюрера своё оружие и зайдя за угол, остановился, бессильно привалившись к стене. Расстегнул китель у ворота и провёл потной рукой по лицу.
«Это было нелегко… Под таким взглядом очень трудно врать… Неудивительно, что Гитлер стал вождём, обладая такой харизмой и аурой силы он легко подчиняет и заставляет верить себе даже если логика вещей против»..
Наскоро приведя себя в порядок в туалете, он направился на пост, где его снова подозвал командир, гауптштурмфюрер Майер.
— Что-то вы бледны, Гюнтер… Крепко досталось от фюрера? — похоже, он был в хорошем настроении и поэтому улыбался.
— Вы правы, гауптштурмфюрер… — он усмехнулся. — До сих пор в себя не могу прийти.
— Без чинов, Гюнтер! Так что случилось? В чём причина вызова? — допытывался Майер.
— Извините, Людвиг, но я не могу вам сказать, фюрер запретил… — виновато улыбаясь, ответил Гюнтер.
— Что ж, секретность, я понимаю… Хорошо, продолжайте нести службу, унтерштурмфюрер! — снова перешёл на уставное обращение Майер.
— Яволь, гауптштурмфюрер! — вытянулся Гюнтер и вернулся на пост.
«Интересно, что теперь будет? Поверит Гитлер или отбросит мою информацию не колеблясь, приняв её за бред свихнувшегося? Время покажет… Кстати, вот бы узнать, что с Алексом? Жив ли вообще?» — подумал он.
Глава 6
Берлин. Советское посольство.
8 апреля 1940 года.
Александр Самсонов (Дитрих Краузе)
— Вставайте, герр Краузе! Вставайте же!
Незнакомый голос проник ему в голову как назойливое гудение шмеля прямо над ухом. Он попробовал сначала отмахнуться от него рукой но это не помогло, наоборот, голос словно приблизился и усилил своё звучание.
— Герр Краузе! Да вставайте, наконец!
После неудачной попытки спрятать голову под одеялом, его схватили за плечо и развернули на спину. Мысленно простонав, Саша с трудом открыл глаза.
Над ним навис Мережков. Он внимательным взглядом смотрел Александру в глаза. На этот раз улыбки у него на лице не было и в помине. Да и вообще, он выглядел встревоженным.
— Что случилось, товарищ Мережков? — сонно пробормотал Саша, всё ещё не полностью проснувшись. Он протёр руками глаза, так и норовившие снова сомкнуться и погрузить его в уютные объятия сна. Собрав силы, он откинул тёплое одеяло и сел на постели. Посмотрев в окно, Александр почувствовал, что идея спать дальше лишь укрепилась в нём. На улице лил дождь, монотонно и успокаивающе. Помотав головой чтобы отбросить сонное настроение, он перевёл взгляд на своего… хм, соотечественника по духу? Сейчас-то он немец, но в душе русский, так что, в каком-то смысле, он имеет право считать так.