Моя страна - прежде всего!

Илья83

Глухо застонала Ханна и тоже попыталась разогнуться. Со второй попытки у неё это получилось и она, едва не свалившись на каблуках, буквально упала к нему на колени, прижавшись к Гюнтеру. Он обнял её и прижал к себе. Так они и сидели, медленно приходя в себя.

Иногда по коридору слышались шаги приходящих мимо двери людей но никто не стучался в запертую дверь.

— Ладно, вставай, нас уже, наверное, потеряли… — ласково сказал он, погладив женщину по волосам.

— Мм… — донеслось до него. — Я не хочу, Гюнтер… давай ещё посидим? — предложила она каким-то просящим голосом

и тесно прижалась к нему.

— Вставай-вставай, иначе Ева поднимет панику если не найдёт нас… — улыбаясь, поторопил её Гюнтер и чуть шлёпнул по заднице.

— Ой… вот зачем было так сильно бить? Теперь я сесть нормально не смогу… — довольно протянула она в противоположность своим словам.

— Потому что тебе это было нужно. И ты это заслужила. Я прав, плохая девочка? — спросил он, посмотрев ей прямо в глаза.

Ханна глубоко вздохнула и тоже улыбнулась.

— Да… Теперь я это понимаю… Знаешь, я не восприняла всерьёз твои слова о моей… заднице. Думала, ты пошутил. Вот я дура, да? — хихикнула она, посмотрев на него.

— Согласен, иногда ты бываешь той ещё сучкой! — рассмеялся он.

— Гюнтер, знаешь… Я хочу тебе кое-что рассказать… Только не сейчас, ладно? Просто ты открыл мне кое-что такое о чём я только подозревала, но… В общем, давай встретимся через пару дней и мы поговорим обо всём откровенно, хорошо? — спросила она, волнуясь. Гюнтеру было забавно видеть как взрослая, состоявшаяся женщина ведёт себя с ним как девочка-студентка. Хотя, может быть и правы те кто говорят что любой человек, независимо от возраста и социального положения, в душе всегда ребёнок? Кто знает..

Гюнтер печально усмехнулся. Что ж, вот и наступил момент икс..

— К сожалению, через пару дней меня здесь уже не будет… — сообщил он то что хотел сказать как только пришёл к ней на работу. Но потом началась вся эта катавасия с речами и Гюнтер на некоторое время был озабочен совсем другими делами.

— Ты что, куда-то уезжаешь? — спросила она. — Если так, то можем и через неделю… Или приходи к Марианне на вечер, и когда ты меня станешь провожать, мы поговорим.

— Всё куда сложнее, Ханна… Я действительно уезжаю, но вот когда вернусь, не знаю… А могу и вообще не вернуться… — закончил он, глядя на неё ироничным взглядом.

Женщина внимательно взглянула на него и её улыбка пропала. Она как-то вся собралась, в глазах появилось беспокойство и Ханна с тревогой спросила:

— Гюнтер, не пугай меня! Куда это ты собрался? Что с тобой случилось?

— Дело в том что через пару дней я уезжаю на фронт. Рапорт уже подписан, назад дороги нет. Вот такие вот дела, дорогая… — серьёзно посмотрел на неё Гюнтер и мягко ссадил с себя ошеломлённую женщину.

Глава 43

Берлин.

28 апреля 1940 года.

Ханна Грубер.

Сегодня день у неё начался как нельзя лучше. Муж не появлялся уже вторые сутки, скорее всего, где-то отдыхая в компании таких же алкашей как и он сам. Вот пусть там и остаётся! Настроение с самого утра тоже было прекрасным и она с каким-то предвкушением приехала на работу. Едва войдя в кабинет, Ханна услышала

как звонит служебный телефон, по которому общаются, в основном, сотрудники рейхсминистерства внутри огромного здания. Сняв трубку она услышала знакомый голос рейхсминистра Геббельса, её начальника.

— Ханна, мне понравилось ваше вчерашнее предложение о том чтобы использовать оберштурмфюрера Шольке для нашей цели! — обрадовал её Йозеф. Но едва она открыла рот чтобы поблагодарить его как тот продолжил: — Поэтому я принял решение… Сегодня он выступит перед воспитанниками "Гитлерюгенда" и расскажет им какими они должны быть когда вступят в армию. Подаст им пример героизма и воспитания в истинно немецком духе!

Ханна растерялась. Честно говоря, она рассчитывала немного по-другому использовать сына её подруги, к тому же у неё были сомнения что Гюнтер сможет сказать многотысячной аудитории что-то особенное. В конце концов, несмотря на свою блестящую карьеру и арийскую внешность, далеко не факт что он ещё окажется и хорошим оратором.

— Герр Геббельс… — осторожно сказала она, подбирая слова. — Конечно, Шольке отличный офицер, герой Рейха, но… я не уверена что он сможет выступить на трибуне. Дело в том, что..

— Бросьте, моя дорогая Ханна! — прервал её напористый голос начальника. — Я абсолютно уверен что он справится с таким делом. Это же не в атаку подниматься, верно? В общем, немедленно звоните ему, пусть приезжает на Майское поле и готовится к выступлению.

И отключился, не дожидаясь её новых возражений. Ханна медленно положила трубку, пытаясь понять что теперь делать. Видимо, придётся импровизировать и экстренно готовить Гюнтера к непривычной для него роли. Тяжело вздохнув, она взяла себя в руки и вышла из кабинета, чтобы сообщить Кларе о распоряжении насчёт звонка Шольке.

Мельком отметив несколько напряжённое выражение лица своей секретарши, Ханна рассказала ей что нужно сделать и удивилась увидев что та молчит и смотрит куда-то мимо неё. Да что с ней сегодня такое?

Внезапно, над самым её ухом, раздался донельзя знакомый довольный голос Гюнтера:

— А я уже здесь.

От неожиданности она даже вскрикнула, чувствуя что сердце на мгновение остановилось. Он что, стоял тут и ждал её? Почему Клара не сообщила ей? Хотелось выговорить им обоим но времени было мало и Ханна решила отложить это на потом. Она уведомила Гюнтера о том что им немедленно следует ехать и, со скрытым удовольствием, увидела как тот изрядно удивился.

Уже в машине её опасения начали подтверждаться. Гюнтер явно не горел желанием выступать перед огромной толпой людей и попытался отказаться. К счастью, опытная Ханна смогла сбить его настрой невинным флиртом и уверенностью в том что он справится, хотя в душе по-прежнему опасалась что Гюнтер начнёт мямлить у микрофона или нести какую-нибудь чепуху. Чтобы дать ему стимул она даже согласилась на его угрозу, решив что это обычная шутка. В крайнем случае, Ханна решила после митинга остаться с ним наедине и утешить Гюнтера после того как тот что-нибудь расскажет на трибуне, тем более, после некоторого перерыва она сама хотела снова почувствовать на себе и внутри его мужественность.