Моя Святая Земля
Шрифт:
Кирилл присел на корточки у могилы, тронув холодный камень.
– Здравствуйте, Гектор, - прошептал он еле слышно.
– Мне так жаль, что я вас почти не помню... Но я знаю, как вы за меня сражались, мне это снилось. Спасибо вам. Мама вас, наверное, уже поблагодарила, да? Вы ведь с ней и с отцом - в раю?
Кирилл ощутил жар неожиданных слёз и смутился. Оглянулся на Сэдрика.
– Не обращай внимания, - сказал Сэдрик.
– Молись, считай, что меня нет. Я бы тоже за него помолился, но я проклят, меня не услышат.
–
Вправду ли в часовне стало чуть теплее, или Кириллу это показалось - он так и не понял.
***
Принцу Бриану снился яркий сон.
Ему часто снились сны, наполненные бредовой яркостью, но обычно они были бессвязны, муторны и абсурдны. Из таких снов разум всплывал, как из болотной жижи - с неимоверным трудом, в боли и тошноте - и реальный мир оказывался серым, как дорожная пыль.
Всё бывало припорошено этой пылью, даже свет.
Но этой ночью сон не был похож на бред - ни фантасмагорических видений, ни муторной нелепой работы, вроде бесконечных и бесплодных попыток прочесть нескончаемый, дико запутанный, внешне бессмысленный, но таящий глубочайший судьбоносный смысл документ.
Бриану снилось, что он входит в храм Святой Розы. Бриан давно и истово ненавидел это место: ему казалось, что на каменных плитах, на стенах, даже на росписи и мраморе статуй - на два пальца какой-то омерзительной слизи, невидимой, но осязаемой. Но во сне храм был другой.
Будто... до. До всего. Светел и чист.
Каменные плиты пола золотила сияющая в храмовых окнах луна - и заалтарный образ словно подсвечивался изнутри. Не так, как теперь.
И рядом с чашей святой воды, в лунном свете, стоял белокурый мальчик, похожий...
На статую Божьего вестника?
На Амалию? Или на брата?
Нет, не на брата. У покойного брата не могло быть такого выражения лица, такого взгляда, кроткого и непреклонно упрямого. Нет... на неё.
Так бы выглядел её давным-давно умерший младенец, будь он жив. Сейчас он был бы ровесником твари.
Призрак. Такой явственный, словно явился во плоти. На нём - странный костюм, светлые волосы подстрижены коротко. Он печально смотрел на Бриана, и от его взгляда у Бриана сильнее тела болела душа. Разрывалась между ужасом, тоской и абсурдной надеждой.
– Здравствуйте, дядя, - сказал мальчик.
– Простите, я не могу понять, вы ещё живы или уже умерли?
От слов Бриану стало больнее, чем от взгляда. Потому что мальчик, король, не был ни призраком, ни демоном, ни вестником-мстителем. И в тоне его не было ненависти. Более того - Бриану
– Я жив, - сказал Бриан глухо.
– Пока. К сожалению.
– Вы очень больны, да?
– спросил король.
– Я вижу, как вам тяжело стоять.
– Никак не подохну, - сказал Бриан в тоске. Он казался сам себе шелудивым псом, ползущим на брюхе.
– Ад... обманул меня. Я думал, всё начнётся после смерти. А оно уже началось... оно бы-ыстро началось... Ты ведь... добить меня пришёл, да?
– спросил он в отчаянии.
– Отомстить? За мать с отцом, да?
Король вздохнул. На его лице так и не появилось ни злости, ни отвращения - одна глубокая печаль.
– Месть их не вернёт, - сказал он с горечью.
– И... вы ведь уже не тот человек, что убил отца и маму. Вы - больной старик. Дядя, сколько же вам лет? Вы ведь моложе отца, да?
– Тридцать восемь, - с трудом выговорил Бриан.
– Я ещё не стар. Это... плата. Мне было предсказано, что с меня... возьмут... плату... а я был так глуп, что думал о деньгах. А ад берёт только жизнью, государь. Я, дурак и сопляк, понятия не имел, что творю.
– Не плачьте, пожалуйста, - сказал король.
– Вам надо присесть... жаль, что тут нет стульев.
Бриан тяжело опустился на колени, взглянул снизу вверх:
– Государь, мой племянник, - сказал он, не сомневаясь ни единого мгновения, - милости не прошу, не смею, но позвольте вам присягнуть. Вы ведь правда вернулись? С неба, из рая - откуда там... вернулись во плоти? Это вещий сон?
– Я вернулся, - сказал король.
– Правда. Адские псы растерзали только Гектора. Я уцелел.
– Вы четвертуете меня, когда вернёте себе трон, - прошептал Бриан.
– Это будет правильно, я только порадуюсь. Может, казнь хоть как-то зачтётся... вместе с раскаянием. Только верните себе корону, я вас умоляю. Пожалуйста.
Он бы обнял ноги юного короля, но не посмел его коснуться. Перед Брианом стоял благой государь из легенд, он, очевидно, мог исцелять наложением рук... а исцеление Бриана только продлит и без того чудовищно длинную пытку.
И может повредить самому государю - искорке надежды.
– Я сделаю всё, что смогу, - сказал юный король.
– И вы могли бы мне здорово помочь и хоть немного исправить зло, которое причинили. Я ведь ничего не знаю. Меня не учили быть королём. Я только хочу, чтобы убрался ад...
– А я-то как хочу, чтобы убрался ад!
– вырвалось у Бриана с рыданием.
– Будь я проклят, я бы всё отдал, чтоб он убрался, но у меня больше ничего нет! Ничего! Я - нищий, один, больной старик! Вы - истинный король, помогите же, помогите!
Он дёрнулся к государю, уже не владея собой, желая страстно дотронуться и хоть на краткий миг ощутить живое тепло, протянул дрожащую руку - но тут всё вокруг затряслось, раскололось и провалилось в кромешную тьму.
Бриан проснулся.