Моя Святая Земля
Шрифт:
– Шевелись живее, - бросил Алвин и приказал стражникам.
– Проводите его и оставайтесь наверху.
Сам он остановился перед решёткой и принялся разглядывать Эральда со странным выражением, этакой лихой, шальной, но невесёлой улыбочкой.
Эральд взял себя в руки.
– Хочешь поговорить, Алвин?
– спросил он дружелюбно.
– Ага, - Алвин улыбнулся ещё шире.
– Твой однорукий приятель умер. Он, знаешь, ещё успел очнуться, когда Марбелл его потрошил. Какие-то некромантские штучки... Хочешь, Марбелл его поднимет?
Эральд сжал кулаки. Допустим, это ложь, а Алвин просто хочет посмотреть, как я бешусь или истерю, подумал он. Из любопытства. Или - это первая пытка. В любом случае - провокация. Не поддаваться.
– На движущийся труп брата я уже насмотрелся, - сказал Эральд грустно.
– Да, больно. Ты ведь это хотел услышать?
Алвин поразился. Он подошёл на шаг ближе, холодная улыбочка стала какой-то беспомощной, растерянной.
– Ты - обо мне? Адское чрево, ты забавный...
– Подозреваю, тебе тоже больно, Алвин, - сказал Эральд.
– Эта дыра внутри... она болит? Тянет? На что это похоже, на голод?
Алвин поразился ещё больше. Он придвинулся вплотную, взялся за прутья решётки:
– А ты знаешь про дыру? Слушай, как тебя называть, братец?
– Эральд, как отца.
– Эральд... хорошо. Значит, ты знаешь. Знаешь, мне всё время... ох, Эральд, это всё время чувствуется, от этого скучно и как-то... Это как голод, как зуд... Ха, братишка, было дело, но это уже не важно, - Алвин просунул руку между прутьями и погладил Эральда по щеке.
– У тебя есть... ОНО. То, чего мне не хватало всё это время, знаешь ли, - он нервно хихикнул.
– Я чувствую, всем телом чувствую, только пока не знаю, как это забрать. Кровь? Или надо затащить тебя в спальню? Не очень-то мне нравятся парни, но для дела...
– он хихикнул снова, довольно гадко.
– Надо спросить у Марбелла, срань Господня!
Именно в этот момент Эральд перестал бояться. Он понял.
– Ребёнок ты, Алвин, - сказал он с печальной улыбкой.
– И дурачок. Придумал: спальня, кровь... Ну, режь, ешь, целуй - всё равно ведь не получишь.
– Почему?
– Алвин искренне удивился.
Эральд не знал, смеяться или плакать.
– Как трёхлетний, честное слово... Ну представь, что у тебя нет... скажем, ноги. И вот в твои руки попадаю я, с ногами на месте. И что? Ну отрежь мою ногу, попытайся приставить к культе. Или съешь её и жди, когда у тебя твоя отрастёт. Смешно, согласись.
Алвин, кажется, понял - и огорчился.
– В том, что ты говоришь, есть резон, - сказал он с досадой.
– Но что же делать?! Мне же плохо, понимаешь? Мне же всё время плохо! Это - такая скука, такая мерзость... всё раздражает, а внутри тянет и сосёт...
– и поднял на Эральда совершенно детские глаза.
– Ты знаешь что-то? Знаешь, как?
– Я пришёл, чтобы тебе помочь, - сказал Эральд.
– Не для того, чтобы сделать с тобой что-то плохое, а для того, чтобы тебе помочь.
– Я его ненавижу!
– рявкнул Алвин и врезал кулаком по решётке, тут же скривившись от боли.
– Ненавижу эту сволочь! И он ненавидит меня, я знаю...
– Алвин, - окликнул Эральд, - сосредоточься.
– Вникни: ты можешь вернуть свою душу себе. Душа закроет дыру.
– И что будет?
– спросил Алвин. Его лицо стало напряжённым и недоверчивым.
– Я не знаю.
– Как - не знаешь?
– Алвин снова начал злиться.
– Ты должен мне объяснить, каково это - с душой. Со своей. Ты-то жил с ней с детства! Что со мной будет, если я её верну?
– Я не знаю, Алвин. Прости.
– Какого беса?!
– очень красивое лицо Алвина исказилось так, что, поползи черви у него из ноздрей, Эральд нисколько не удивился бы.
– Ты должен мне объяснить, что это будет! Я приказываю! Слышишь? Или сильно пожалеешь!
– Эй, Алвин, - окликнул Эральд тихонько.
– Не ори, сосредоточься, успокойся. Буду объяснять - не услышишь.
Алвин моргнул и замолчал.
– Послушай внимательно, - сказал Эральд медленно.
– Я правда не знаю, что с тобой будет, если ты вернёшь себе душу. Знаю одно - дыра внутри тебя пропадёт. Но я понятия не имею, что ты будешь чувствовать.
– Но почему?!
– Потому что все чувствуют по-разному. Я - одно, а, например, Марбелл, у которого тоже есть душа - другое. Понимаешь?
– А я?
– А ты - третье. Никто тебе не предскажет, что именно. Точно одно: твой зуд, голод, скука - пройдут. Что их заменит - не знаю.
Алвин оттолкнулся от решётки, сделал десяток шагов туда-сюда, мотнул головой. Эральд чувствовал, что Алвин мучается, сильно, что-то внутри него идёт вразнос - жалел, но не мог помочь. Был уверен, что даже королевское чудо не спасёт.
Алвин остановился, сжал ладонями виски. Всхлипнул - и выкрикнул с детской обидой, тоской и злобой:
– Я боюсь! Боюсь, ясно?! А если ты врёшь?! Если будет плохо - будет хуже - совсем плохо - тогда что?! Ведь назад отыграть не выйдет! Зачем тебе мне помогать? Скажи, дрянь, ты убить меня пришёл?!
– Алвин, не ори, - сказал Эральд вполголоса. Почему-то это заставляло Алвина скидывать обороты.
– Сосредоточься, поразмысли. Ты ведь понимаешь, что я мог бы тебя убить в храме?
Алвин смотрел подозрительно и зло, но его глаза были буквально полны слёз, как у маленькой девочки. Однако слушал, не перебивая.
– Сколько людей тебе сказали, что я - благой король?
– сказал Эральд тихо.
– Я - король, - огрызнулся Алвин, но без особого нажима.
– Ты - да, за это продали твою душу. А я - по праву рождения. И не могу я убивать, особенно - беззащитных, особенно - подло...
– Это я-то - беззащитный?
– В храме - был. Безоружный. Не знал, что я за тобой слежу. Не так?