Моя вопреки
Шрифт:
Сэтору
То, что она говорит, возмутительно. Женщина, землянка, во главе империи? Её съедят на первом же собрании Высшего Совета. Неужели она думает, я ей это позволю?
Но вот мы стоим друг напротив друга. Серебристые глаза мечут молнии. И всё, о чём я способен думать, это то, как неожиданно хороша она в злости. Практически обнажённая, сводящая с ума. Столько страсти, столько огня. Столько безрассудной храбрости.
И это после того, как я нашёл её едва живую в Подпространстве, после того, как плакала тут,
Предлагать мне, Гласу Абсолюта, роль советника тогда, когда по всем законам логики я должен стать регентом при беззащитной беременной императрице? Да ещё угрожая, что обратится к кому-то другому?
Неслыханно! Совершенно неожиданно от той, кого я привык видеть кроткой, пугливой сэ-авин Повелителей. Им она дарила покорность и ласку, страсть и нежность.
Мне же дерзит. Со мной своенравна и непримирима. Мне не желает уступать ни в чём.
Так почему же я так поражён, сражён бесповоротно? Почему заинтригован и одержим.
И полон решимости, как никогда.
У всех есть своя слабость. У каждого Гласа есть своё непреодолимое искушение. Испытание от Абсолюта, которое либо уничтожит, либо сделает сильнее. В том, что передо мной стоит моя личная слабость, сомнений больше нет. У меня было достаточно времени, чтобы с этой мыслью примириться. Принять.
Моё желание обладать этой женщиной стало ещё невыносимей. Теперь, когда я воочию вижу, насколько она интересней того образа, который создался в моём представлении. Когда перед глазами то и дело всплывает та картина, которая открылась мне в её видении. Которую мы вдвоём наблюдали.
Как же девчонка испугалась тогда. Отбросила все формальности, в глаза мне заявив, что никогда не будет моей.
А сегодня вот призналась, что не раз видела меня в своих снах и видениях.
Так чего же ты боишься, Лина? Меня? Или саму себя?
Можешь противиться сколько угодно. Всё равно рано или поздно придётся посмотреть правде в лицо и ответить на этот вопрос. И отчего-то мне кажется, что ответ тебе не понравится, моя императрица.
Но это потом. Сейчас гораздо важнее решить, дай ей то, что она хочет, или нет. Стать для неё захватчиком, или соратником и советником? Что бы она там не думала, и так, и так реальная власть будет в моих руках. Но в том, чтобы стоять рядом с законной императрицей, действовать от её имени, есть свои преимущества. Меня никто не обвинит в захвате власти. И это во многом развяжет мне руки. Защищая интересы, жизнь и безопасность своей императрицы, я смогу прижать к ногтю всех врагов как Правящего Дома, так и своих собственных.
Это если мыслить рационально.
Но одна из моих клятв Абсолюту состоит в том, чтобы быть искренним с самим собой.
И глядя в прищуренные серебристые глаза, отчётливо осознаю, что не меньше я хочу таким образом подобраться к Лине ближе. Добиться её доверия. Изучить. Присвоить. И сделать тот вариант будущего, что нам двоим открылся, реальностью.
Я уступлю. Чтобы получить гораздо больше.
– Хорошо, моя императрица. Я буду вашим советником, - перехожу на официальное обращение.
– Ваша безопасность для меня слишком важна, чтобы уступать ответственность
Почти ощущая жар её разогретой кожи.
М-м-м, с каким удовольствием я бы сейчас вытащил её из воды и унёс на ложе. С каким наслажденим бы согрел и заставил обо всём забыть.
Хочу касаться этой кожи, целовать эти губы. Хочу погрузиться в шелковый жар этого изящного тела, смотря в широко распахнутые, как сейчас, глаза. Такие удивлённые…
– Вы… согласны? — изумлённо уточняет моё наваждение. И столько неверия в серебристых омутах…
Хм, знала бы она, на что я уже пошёл, чтобы защитить её. Но нет, об этом говорить не стоит. Я уже достаточно сегодня услышал, чтобы понять, насколько оттолкну эту колючую недотрогу своим поступком.
Как бы мне ни хотелось иного, Лина действительно слишком любит своих сэ-аран.
Но так у меня хотя бы появился шанс их обойти. Найти способ сделать её своей. А когда они вернутся, если вернутся… что ж, тогда и посмотрим, чьей Лина останется.
– Да. Ради вашего доверия я согласен, - подтверждаю, изображая мягкую улыбку.
Наклоняю голову вперёд, смотря ей в глаза, устанавливая неразрывный зрительный контакт. Давлю в себе желание поднять руку и провести костяшками пальцев по обнажённому плечу. Рано. Вспугну.
– Но хочу попросить, моя императрица, подумайте хорошо, действительно ли вы хотите лично стать во главе империи? Это очень тяжёлый труд. Вам придётся иметь дело с Высшим Советом, армией, чиновниками, принимать сложные решения, которые могут ранить вашу уязвимую и чувствительную душу. Вам не обязательно взваливать такую ответственность на свои плечи.
Что-то вспыхивает в её глазах. Вызов. Решимость.
Характер.
– Я сильнее, чем вы думаете, - поджимает пухлые губы.
М-м-м, тем слаще будет победа.
– Не сомневаюсь, - усмехаюсь предвкушающе. — Что ж. Тогда оставлю вас приводить себя в порядок, а сам займусь сбором информации. Как только вы будете готовы, предлагаю обсудить план наших дальнейших действий. Высший Совет нужно собрать как можно быстрее. Завтра, самое позднее. И у нас мало времени, чтобы подготовиться к его заседанию.
Нахмурившись, Лина кивает. Уже далеко не такая уверенная.
Я же заставляю себя отвернуться. И, кивнув Чотжару, ухожу из купален. По дороге ловя себя на вопросе, почему на-агар, абсолютно преданный А-атону, так легко позволил мне находиться рядом со своей практически обнажённой подопечной.
Лина
С уходом Сэтору, дающая мне силы злость утихает. И на её место приходит тихий ужас.
Что я натворила?
Зачем влезла в то, во что влезать вообще не следовало?
Ну какая из меня императрица?
Как я буду править? Как смогу отстоять своё право перед Советом? Одна, без нерушимой мощи мужей?
– Лина, ты с-с-сейчас опять замёрзнешь, - сварливо замечает Чотжар, вырывая меня из пучины самокопания. — Давай, помогу выбратьс-с-ся из ванны. И вызову к тебе лекаря. Нужно убедитьс-с-ся, что с нас-с-следниками всё в порядке.