Моя желанная студентка
Шрифт:
Он отвлекается на мгновение, но вовсе не для того, чтобы ответить на мое возмущение.
От легкого дуновения холодок проносится по коже. Влага, оставленная на бугорке заостряет чувства, и новое прикосновение ощущается слаще прежнего.
— Ты обязательно на нее пойдешь, но позже.
— Позже я опоздаю, — уже хохочу. — Щекотно! Остановись!
— Скажи. — Он снова смотрит в глаза. — На сколько по десятибалльной шкале у тебя развито чувство долга?
Я задумываюсь и отвечаю:
— Пожалуй, на девятку. А что?
— Отлично! Значит есть десятипроцентная вероятность, что
— В смысле? Что ты задумал?
В ответ он лишь ухмыляется и, не стесняясь, откидывает одеяло. Я не отворачиваюсь, провожаю его взглядом, смотрю на подтянутое тело и чувствую жажду. В горле пересыхает.
— Ты раньше занимался спортом?
— Бегом. Участвовал в любительских марафонах. — Он направляет в ванную, продолжая говорить. — Забросил после того, как начались конфликты с Аней. Хотя, может и раньше.
Упоминание бывшей задевает меня, но я не подаю вида. Тоже поднимаюсь с кровати, прикрываю наготу и, подождав, пока освободится ванная, юркаю внутрь. На душе вдруг становится гадко. Интересно, сколько еще он будет вспоминать о ней? Конечно, каждому нужно время, чтобы забыть, но разве так сложно сообразить, что мне неприятно слышать имя другой женщины после проведенной ночи?
Зажмуриваюсь и решаю об этом не думать. Люди приходят и уходят, но память остается. Мы можем претендовать на тело, завоевывать сердца, однако мысли по-прежнему будут во власти хозяина. Как и воля. В этом и заключается доверие. Здесь и ставится невидимая черта, которая позволяют человеку быть с тобой, но по-прежнему чувствовать свободу, наслаждаться комфортом и драгоценными для обоих минутами.
Стас просил довериться. И я это сделаю.
Приведя себя в порядок, выбираюсь на кухню, где уже вовсю хозяйничает мой мужчина. Улыбчивый, непривычно ласковый и заботливый — он целует мои волосы, вдыхает мой запах, обнимает как самое главное сокровище в жизни. Кажется, будто еще мгновение, и все это пропадет, но Стас не дает почувствовать себя одинокой.
— Тебе кофе или чай?
— Чай.
— Сейчас заварю.
Я наблюдаю за его действиями, пытаюсь сунуть нос и чем-то подсобить, но меня как куклу усаживают за стол и велят подождать.
— Если долго будем тянуть, я опоздаю, — говорю ему. — Что ты хотел предложить? И почему так хитро смотришь? Стас?..
Он ставит чашки на стол и, наклонившись близко-близко, заглядывает прямо в глаза.
— Прогуляешь сегодня? — вырывается из его уст, а я теряюсь.
— В смысле?
— Побудь сегодня со мной. — Он касается тыльной стороной ладони моей щеки. — Если не захочешь, я пойму. Все-таки чувство ответственности на девятку — это сильный аргумент.
— Ты просишь меня пренебречь наукой? Что-то тут не сходится. И вообще, это очень странно. Станислав Юрьевич, как мой куратор, вы просто обязаны следить за порядком, а не нарушать его! — говорю с напускной строгостью.
Он вздыхает и, подвинув поближе ко мне стул, садится напротив.
— Из-за… — морщится, будто съел лимон. — Из-за отстранения у меня появился свободный месяц. И я хотел бы его использовать по-максимуму.
— Предлагаешь мне прогуливать весь месяц? — смеюсь, ожидая какую-нибудь романтическую лабуду. Все-таки с
— Не совсем, — улыбается в ответ Стас. — Я хочу выехать на какое-то время за границу. Надо уладить рабочие вопросы. И пока я этого не сделал, было бы здорово провести с тобой как можно больше времени.
— Похоже, я слишком наивная.
Его слова бьют в самое сердце. Неприятно. Мы ведь только сблизились. Я не готова к расставанию.
— Ты о чем?
— Да так…
— Ника. — Стас отводит в сторону чашку чая и, наклонившись, вновь касается ладонью моего лица. — Маленькая моя девочка…
— Я не маленькая.
— Я сделаю все, чтобы нам с тобой было комфортно. Поэтому доверься мне, хорошо?
Я киваю и позволяю себя обнять. Но сомнения сильнее веры. Если он уедет, то мне по-прежнему придется остаться у Оли. Как же хорошо, что я не забрала вещи. Никогда не знаешь, к чему приведет чрезмерная радость. Все в этом мире имеет свойство заканчиваться, но не мой оптимизм.
— Если я останусь, чем займемся? — произношу, расправив плечи.
— В девять приедет мой знакомый, вынесем хлам из прихожей. Тебе помогать не обязательно. А потом я хотел бы пообедать где-нибудь, поговорить. Уверен, у тебя полно вопросов, в том числе о случившемся в Университете.
— Не думаю, что стоит портить день разговорами о моем отце.
— Не грусти, Ник. Прорвемся.
Я ловлю его улыбку и возвращаю такую же, ласковую. А после, воззвав к своей совести и даю согласие на незапланированный прогул. Вот только одна маленькая горошинка сомнения мешает мне расслабиться. Да, мы прекрасно завтракаем, выносим коробки, замечательно проводим время в кафе, где заказываем аппетитных крылышек и делимся планами, но даже на работе, и после нее я продолжаю испытывать вину. Словно что-то важное было упущено. И это что-то мне еще аукнется.
Ближе к ночи, когда смена подходит к концу, Стас пишет, что задержится на встрече с другом, просит подождать. Ключи в кармане становятся в тягость. Мне следует соблюдать договоренность и вернуться в его квартиру. Однако я прошу не беспокоиться обо мне и еду к Оле, вспоминая при этом все, что сегодня произошло.
Отъезд Стаса беспокоит меня. Кажется, будто я — лишь короткий эпизод. И неважно, насколько глубоко он залез под кожу, как сильно задел мое сердце и стал ли тем самым белым принцем на коне. Сомнения продолжают атаковать сознание, причиняя боль, рождая ревность к несуществующим женщинам, которые могут появиться и отнять то, что мне дорого.
Только выйдя на знакомой остановке, я прихожу в себя. Если я так хочу быть с ним, почему не поехала к нему? Обида?
В темноте, под мрачный вой ветра шагаю до временного приюта. Тяжело поднимаюсь по лестнице. Открываю дверь.
Тихая расслабляющая музыка вызывает улыбку — Оля дома. И судя по приглушенному свету из кухни и аромату лаванды, должна быть в хорошем расположении духа. Однако, скинув верхнюю одежду и обувь, я слышу приглушенный мужской стон. Замираю на полпути. Прислушиваюсь. Стон повторяется. Что происходит? Я пришла не вовремя?