Моя желанная студентка

Чи Майя

— За что?

— Это сын мэра. Он хотел подвести меня, я отказывалась, но в итоге села. А потом начал приставать.

— Уроды, блять! — кричит Юра и заплетающимся языком продолжает материться.

— Так, с ним все ясно. Возьми мой чемодан и поднимись наверх.

— Но…

— Давай. Он где-то тут должен быть.

Я оглядываюсь, но ничего не вижу. Хотя вскоре замечаю черную поклажу на тротуаре.

— Вставай! — Стас хватает Краснова за воротник и толкает обратно в машину.

Я же поднимаю его чемодан, шипя от боли. А подошедшему ко мне

Графу, моему Графу, реально стоящему рядом, обнимающего за плечи передаю телефон.

— Не плачь. — Его поцелуй оказывается таким долгожданным.

— Я испугалась…

— Знаю. Тише. Сейчас мы кое-кому позвоним. Черт, номер не помню. Восемь или семь на конце, — произносит мысли вслух.

— Стас…

— Чего?

— Я соскучилась.

— И замерзла, видимо. Так, давай поднимайся наверх, я тут разберусь.

Он открывает мне дверь, дотаскивает чемодан до лифта, а сам возвращается на улицу.

Я словно во сне поднимаюсь на нужный этаж, захожу в квартиру, опускаюсь на пуф… И наступает звенящая тишина.

Я дождалась его. Дождалась.

Глава 39. Сильная

Граф

Я хочу его убить. Не просто разбить морду, как это сделал минутой ранее, а закатать в асфальт, переломать кости! Блять, прибить к чертовой матери! Но вместо этого приходится включить голову и звонить Вишневскому. Кто как не он может повлиять на случившееся?

Этот мелкий пиздюк продолжает что-то бормотать, раздражая меня и мешая сосредоточиться на долгих гудках. Однако ответа нет. Приходится несколько раз перезванивать, пока низкий голос не произнесет слова приветствия.

— Леонид Сергеевич, это Граф.

— Станислав Юрьевич? Чем могу быть полезен в это время?…

Кажется, проходит целая вечность, прежде чем во двор въезжает гоночный байк. Андрей скидывает шлем и бежит на помощь другу, игнорируя мое присутствие. К тому времени я уже исследовал мэрского сынка, даже утер салфетками кровь с лица, поэтому прекрасно осознаю, кто тут у нас под кайфом… Правда, сообщать об этом Вишневскому не вижу смысла. Парень закрывает дверь автомобиля и задумчиво чешет лоб.

— Даже не хочу спрашивать, что он натворил. Отец сказал притащить его к нам, но по ходу придется снова отправлять на лечение.

Он прислоняется к машине и запрокидывает голову.

— Под чем он, Андрей? — спрашиваю ради интереса.

— Без понятия. В прошлый раз в крови находили опиаты. Полугодичный курс вроде как привел его в норму.

— Хреновый у вас курс! — Я с отвращением кривлю губы. — Наркоман, значит…

В ответ Вишневский отводит взгляд. С таким вслух лучше не соглашаться, пусть это и очевидность, которую невозможно скрыть. Король не гол, на нем платье. Примерно так и выглядит ситуация.

— Станислав Юрьевич, я пожалуй отвезу его.

— В обезьянник?

— Смешно, — хмыкает он. — Вы же сами понимаете, что к чему. Поэтому и не позвонили ментам.

— Понимаю. И жалею, что не вмазал еще пару раз.

Каким бы праведным не был мой гнев. Как не

хотелось бы уничтожить мэрского засранца, мне приходится просто отвернуться и уйти в дом. Он напал, но ничего не сделал. Ника отделалась испугом. Поэтому нам нечего предъявить. Впрочем, оно и к лучшему, что нечего.

Я застываю посреди лестничного пролета и смотрю на свои дрожащие пальцы. Если бы я не приехал сегодня, могло бы случиться непоправимое. А будь рядом раньше, то и вовсе не пришлось бы переживать. Я в бессильи опускаюсь на ступени и смотрю в окно. Смотрю и стараюсь представить перед собой лицо Ники. Мне нет оправдания. Я просто смирился. Сейчас следовало позвать ментов, составить протокол и влепить ублюдку срок… Будь он не сыном мэра.

Блядская сущность бытия!

Я поднимаюсь дальше, открываю дверь своей квартиры и вижу Веронику. В одежде. Сидящую в полутьме.

— Ника?

Она переводит пустой взгляд на меня и внезапно улыбается.

— Ты все решил?

— Ну, если можно так сказать. Твой принц оказался слабаком, Ника.

— Мой принц оказался рядом, когда мне угрожала опасность. Это вполне достаточно.

Я подхожу и опускаюсь перед ней на корточки. На заплаканном лице вновь расцветает улыбка.

— Он не тронул меня, не переживай. Даже если мы хотели бы, то не смогли бы сдать его. — Улыбка превращается в слезы, но она давит их. — Я счастлива, что ты здесь.

А мне нечего ответить. Я могу лишь обнять ее. Помочь переодеться, обмыть и обработать руки. Полежать рядом, пока не уснет.

В полночь мне перезванивает Леонид Сергеевич. Он сообщает то, что я и так знаю — Краснов под дурью, и попутно пытается убедить никуда не заявлять.

— Стас, ты ничего в этой ситуации не поделаешь. Тем более, что прокурор на короткой ноге с Красновым и Шевцовом. Второй еще более влиятельная фигура. Задавят, не очухаешься.

— Он напал на мою девушку, Леонид. Представь, что какой-то пиздюк валит твою женщину на землю…

— Я не хочу это представлять. Пацана ждет реабилитация. А Краснов-старший скорее всего попробует отбиться деньгами.

— Пусть засунет их себе в жопу.

— Ты так и не научился выбирать выражения.

— Это все? — спрашиваю скорее для галочки, очевидно уже решив для себя, что буду делать.

— Да. И запомни, не делай глупостей.

Я бросаю трубку. Это слишком для меня. Это слишком для Ники. Стискиваю зубы.

— Стас? — Вздрагиваю, услышав ее голос. — Ты почему здесь?

— Не спится. А тебе точно следовало бы отдохнуть.

— Тогда пойдем вместе, — она подходит ко мне и заключает в ласковые объятья. Черт, если бы она знала, как я испугался и как сильно меня накрыла ярость! Касаюсь губами ее живота, прижимаю к себе и понимаю, что во всем виноват сам. Не следовало ее оставлять одну. Как бы ни геройствовала, прежде всего Ника — слабая девушка. Идиот!

— Хватит дрожать, Стас. — В ней есть силы смеяться? — Все позади. И я сама виновата, пошла на поводу у других и села в машину.