Моя жизнь 1964-1994
Шрифт:
2 ступень, подростковая (14-15 лет) называлась «Спортивная смена». Здесь, то же самое, плюс бег на простых коньках и гимнастические упражнения, вроде подъема из виса в упор переворотом, отжимания и туристский поход с проверкой туристских навыков. Желающему и здесь взять золото требовался спортивный — второй или третий — разряд по любому виду спорта.
Юношеская ступень, «Сила и мужество», показывала готовность уже не только к труду, но и к обороне. Юноши и девушки на выбор метали гранату весом 500-700 грамм или толкали четырех-пятикилограммовое ядро, стреляли из малокалиберной винтовки или боевого оружия, учились ориентироваться на местности в походных условиях и должны были иметь разряд по одному из нужных
Возраст физического совершенства, по мнению разработчиков норм, у мужчин длился с 19 до 39 лет, а у женщин — с 19 до 34.
4 ступень ГТО предусматривала все то же: кросс, лыжные гонки, метание, толкание, прыжки и так далее.
5 и последняя ступень называлась «Бодрость и здоровье» и снова слегка дискриминировала женщин, установив для них нижнюю планку в 55 лет, а для мужчин — в 60. Вместо бега здесь была предусмотрена ускоренная ходьба, а вместо лыжного кросса — ходьба на лыжах.
И что вы думаете — за три года, с 1972 по 1975, нормы ГТО выполнили больше 58 миллионов человек! В основном, конечно, это школьники и служащие Советской армии. Но, если что, это поколение и гранату могло метнуть, и на местности сориентируется, и отпор дать кому следует!
1
Полмесяца назад, 19 декабря, мне исполнилось семь лет. Новый 1972 год я с мамой и бабушкой поехал встречать к тете Шуре в Ленинград. До сих пор вспоминаю, как долго мы тогда добирались до Гражданского проспекта, где жили тетя Шура с дядей Васей. Сначала ехали полчаса на электричке от Славянки до Московского вокзала. Потом от Московского вокзала мы целый час тряслись через весь город на трамвае № 9, так-как станция метро "Академическая" еще не была построена.
На Новый год, почти всегда к тете Шуре приезжал и родной брат ее и моей бабушки, Николай Дмитриевич Пьянков со своим семейством, женой и сыном, тоже Николаем. Наша семья тоже почти каждый новый год справляла там же. Все-таки приятней отмечать его не сидя одиноко втроем, в своем доме в Славянке, перед телевизором, а в кругу родственников в городе.
Моей сестренки Наташи, на этот новый год не было, хотя она тоже иногда приезжала к бабушке и дедушке и зимой. Впрочем, я у тети Шуры и один всегда находил, чем заняться. Ходил с Наташиным папой по магазинам за новыми елочными игрушками, хлопушками и бенгальскими огнями, а потом мы вместе наряжали елку у них в комнате. Смотрел у них по телевизору все детские передачи, постоянно бегал на кухню, где тетя Шура постоянно готовила что-нибудь вкусное к праздничному столу. А чаще просто сидел где-нибудь в сторонке, или в комнате, где никого не было, в основном в комнате дяди Володи и играл сам с собой в игрушки или смотрел часами журналы "Крокодил".
Сам Новый год я практически не помню. Взрослые что-то обсуждали весь вечер, потом с телеэкрана всех жителей СССР поздравлял Л.И. Брежнев, затем все смотрели передачу «Голубой огонек», пили, ели, а потом... меня отправляли спать или я сам шел спать.
После новогоднего праздника, мои мама и бабушка, обычно уезжали домой в Славянку. Меня же, оставляли еще на недельку, погостить в Ленинграде, чему я всегда был очень рад.
2
Где-то ближе к весне, мое свободное время наглым образом сократили. Мама сказала, что теперь я буду два раза в неделю ходить в подготовительный класс в нашу школу, так как осенью этого года мне предстоит идти учиться в первый класс. Кстати в школу я пошел на год позже, так как на момент начала школьных занятий, в прошлом году, мне еще не исполнилось семи лет.
Идея эта, честно скажу, поначалу мне не очень понравилась. Какая еще учеба? А как же мои любимые свалки, помойки, чужие сады и огороды? Но, с другой стороны все новое интересно и я, уже через пару занятий шел на занятия
В подготовительном классе нас начали учить писать в тетрадках, так называемые "прописи", — сначала палочки, затем кружочки, всякие крючочки из которых состоят буквы. Мы учили азбуку, учились считать на счетных палочках, рисовать. На переменах учителя учили нас играть в какие-то игры, хором петь песни. В общем, на занятиях мне было интересно, да и вообще мне там нравилось. Скорее всего, нравилось потому, что я, кроме письма ручкой, благодаря маме, все уже более-менее умел и почти все буквы знал. Учителя меня хвалили, и мне это видно особенно нравилось и подстегивало к новым подвигам на ниве обучения!
4
Директором в то время, в нашей школе была Овсянникова Тамара Радионовна. Помимо основных обязанностей, она вела еще в старших классах уроки географии и вроде еще какие-то. И раз уж речь зашла о директоре школы, хочу разместить здесь и воспоминания самой Тамары Родионовны о времени начала Великой Отечественной войны 1941-45 годов.
Овсянникова Тамара Радионовна (связистка, 124-я сд). Воспоминания
Начало войны и блокада
"В 1940 году я закончила 7 классов 30-й железнодорожной школы в поселке Петрославянка, это бывший Павловский район и поступила в авиационный техникум, который стал впоследствии называться авиационный приборостроения. 22 июня, в воскресенье я готовилась к последнему экзамену по тригонометрии и в час дня по радио выступил министр иностранных дел Молотов, и объявил о том, что началась война. Мы уже чувствовали, что будет война. Конечно, я сразу засуетилась, побежала к соседям, к моему однокласснику, Вовке Щербакову, говорю ему: «Вовка, слышал, война началась!» Он отвечает: «я уже слышал».
На следующий день мы поехали сдавать экзамен по тригонометрии, мы думали, ну, теперь экзамен нам сдавать не надо, но экзамен приняли, и я получила четверку. А во дворе техникума, что на Благодатной улице, уже было очень много студентов старших курсов, записывающихся в народное ополчение. Больше я в техникум не попала.
Начали мы работать в совхозе Большевик, сначала мы работали на заготовке сена, я была на конных граблях. Сено в валки сгребали. Это был июль месяц. И в июле же нас направили на рытье траншей в Федоровское, что под Павловском. Там мы немного порыли, нас оттуда сняли, и немец начал бомбить Славянку. Летали самолеты очень низко, наших самолетов мы не видели. От совхоза Большевик к Славянке шла раньше такая дорога грунтовая, и раз ребята шли в магазин за хлебом, немец обстрелял их, и трое детей погибли. В сентябре месяце в Славянку стеклось много, как называли их женщины, окопники. Все сено, которое заготовили в скирдах, было по траншеям разбросано. И началась бомбежка, через Славянку летели самолеты на Ленинград. Сильно бомбил 8 сентября немец, самолеты шли так, что не было видно и неба даже — так их много было. Мы тушили эти зажигательные бомбы с братом на крыльце, я потушила ничего, а вот мой брат Василий, младше меня, 28 года, был ранен, причем серьезно. Зажигательная разорвалась, и в голову и в ногу и в плечо попало. Его отправили в больницу в Ленинград.