Моя жизнь хикикомори. Том 1: Весна в старшей школе Сейрин
Шрифт:
— Ямагути-кун! У нас проблема с занавесом!
— Какая ещё проблема? — я устало потёр переносицу. — Он тоже «падает»?
— Нет! — она замахала руками. — Он… он… просто пойдём, сам увидишь!
Я поднялся, бросив извиняющийся взгляд на Юкино. Она только закатила глаза:
— Иди уже, спаситель декораций. Я пока закончу с колонной.
По пути к сцене я встретил Азуми, которая почему-то сидела на подоконнике и делала вид, что очень увлечена телефоном.
— А ты что тут делаешь? —
— Ловлю сеть, — она даже не подняла глаз. — Тут самый сильный сигнал.
Я приподнял бровь:
— Рядом со сценой, где идёт репетиция?
— Да, представь себе! — она наконец оторвалась от телефона. — И вообще, я могу находиться где хочу!
— Конечно-конечно, — протянул я. — Особенно там, где лучше всего видно, как Кенджи обнимает Харуку в сцене признания?
Азуми вспыхнула:
— Ты… ты…
— Я тебя не выдам, — подмигнул я. — Честное слово преступника.
За моей спиной кто-то хихикнул. Обернувшись, я увидел Мияко, которая явно наслаждалась представлением.
— А ты… — начал я.
— Слежу, чтобы никто не увёл у меня моего хикки, — перебила Мияко с обезоруживающей прямотой. — А то знаешь, как бывает — отвернёшься на минутку, а его уже окружила толпа поклонниц!
Я чуть не споткнулся на ровном месте:
— Чего?!
— Ничего ты не понимаешь, Казума-кун, — она хитро прищурилась. — Совсем.
— Прямо как Джон Сноу, что ли? — приподнял я бровь.
Мияко улыбнулась:
— Вот. Поэтому ты мне и нравишься. Даже в полном непонимании умудряешься быть остроумным.
— Так я тебе нравлюсь? — я приложил руку к сердцу. — Погоди-ка, дай запишу эту историческую дату. «День, когда розововолосая фея призналась хикикомори в чувствах посреди актового зала».
— Балбес, — она легонько стукнула меня по плечу. — И кстати, я серьёзно насчёт слежки. У меня теперь куча конкуренток.
— Ага, — я закатил глаза. — Особенно та бабуля в столовой. Видела, как она подкладывает мне лишнюю котлету? Явно неровно дышит!
Мияко улыбалась, а я вдруг произнёс то, чего сам не ожидал:
— Слушай, может, пойдём сегодня вместе после школы? Раз уж ты так печёшься о сохранности своего хикки.
Мияко на секунду замерла, в её глазах промелькнуло что-то похожее на радость. Впрочем, она тут же спрятала это за привычной ухмылкой:
— Ну раз ты так настаиваешь, — она картинно вздохнула, — придётся согласиться. А то мало ли что с тобой случится по дороге. Вдруг какая-нибудь девчонка с косичками решит похитить моего «сэкасного» семпая?
— Эй! Ты что, и про это знаешь?!
— Я много чего знаю, — она подмигнула и грациозно развернулась к выходу. — Увидимся после репетиции, Казума-кун!
Я смотрел ей вслед, чувствуя странное тепло внутри. В ней определённо что-то есть.
Странно. Обычно такие яркие девчонки кажутся мне слишком театральными, что ли. А с ней почему-то комфортно. Даже когда она несёт какую-нибудь чушь про слежку и конкуренток…
Интерлюдия
Харука стояла у питьевого фонтанчика, нервно поджимая губы. Она специально выбрала этот момент, зная, что Мияко часто проходит здесь после разговоров с Казумой. Что-то внутри неё противилось идее подкарауливать подругу, словно какая-нибудь ревнивая героиня сёдзё-манги. Но она должна была знать.
Когда в коридоре показалась розоволосая, Харука сделала глубокий вдох.
— О, Харука! — Мияко приветливо улыбнулась, хотя в глазах промелькнуло понимание. Явно догадывалась, что эта встреча не случайна. — Разве ты не должна быть на репетиции?
— Вышла попить воды, — Харука старалась, чтобы голос звучал непринуждённо. — А ты что тут делаешь? Ваш класс тоже ставит спектакль, разве там не нужна помощь?
Мияко прислонилась к стене, и её улыбка стала чуть шире:
— Хотела увидеть Казуму.
Что-то сжалось в груди Харуки:
— Зачем, Мияко? Ты же сама говорила в тот вечер в караоке, что просто развлечёшься, не больше.
— Я всё ещё развлекаюсь, — Мияко пожала плечами, но в её глазах появился какой-то блеск.
— С какой целью? — голос Харуки стал холоднее. — Мало он настрадался? Просто оставь его в покое.
Мияко оттолкнулась от стены и подошла ближе. От неё пахло клубникой и чем-то ещё — может быть, уверенностью?
— Харука, милая, — прозвучал её голосок со странной смесью нежности и превосходства. — Не переживай. Казума куда сильнее, чем ты можешь подумать. Да и я не собираюсь разбивать остатки его сердца. Наоборот, — она мечтательно улыбнулась, — хочу бережно, как в искусстве бонсай, вырастить из них что-то новое. Знаешь, как мастера годами ухаживают за деревом, направляя его рост? Вот и я…
— Он тебе не бонсай! — Харука почти выкрикнула это, и тут же прикрыла рот ладонью, испугавшись собственной реакции.
Мияко посмотрела на неё с неприкрытым интересом:
— Знаешь, что самое забавное? Ты даже не понимаешь своих чувств. Защищаешь его, ревнуешь, но продолжаешь делать вид, что ничего не происходит.
— Я не… — Харука запнулась. — У меня есть Кенджи.
— Конечно, — Мияко снова улыбнулась. — У тебя есть Кенджи. А у меня есть Казума. Точнее, будет — если ты не перестанешь играть в эти странные игры с «падающими колоннами».