Моя жизнь хикикомори. Том 3: После перемен
Шрифт:
На её безупречном лице промелькнуло что-то похожее на «ну-конечно-мой-хозяин-читает-именно-такое», а потом она едва заметно фыркнула:
— Наверняка, какие-то извращения?
— Местами, может, и так, — признал я, закрывая книгу. — Но его истории совсем не об этом. А про то, как сложно быть честным с самим собой. Просто подача немного своеобразная.
Она слегка прищурилась, явно не купившись на мои оправдания.
— Зато его коронная фраза в книгах всегда вызывает улыбку, — добавил я, наблюдая за её реакцией.
— И какая же? — в её голосе
Я откинулся на спинку скамьи с самой невинной улыбкой:
— «Влечение к противоположному полу — нормальная реакция здорового организма!»
Харуно оставалась серьёзной ровно три секунды, прежде чем отвернулась, пытаясь скрыть улыбку.
— Очень вдохновляющая цитата, Казума-сама, — сказала она сухо. — Полагаю ей можно оправдать любые непристойные действа главного героя, я права?
Я рассмеялся. Чёрт возьми, она раскусила всю суть Отшельника с одной цитаты!
— Так, хватит обсуждать мои литературные вкусы, — сказал я, поднявшись. — Пойду готовиться к встрече.
Харуно поклонилась, но я заметил, как её плечи дрогнули от сдерживаемого смеха. В такие моменты она становится особенно человечной.
* * *
Я стоял у ворот поместья и смотрел, как подъезжает тёмно-синий седан. Мотор работал так тихо, что даже птицы продолжали петь, не обращая внимания на гостью.
Дверь открылась, и я невольно улыбнулся. Фудзивара Акане. В белоснежной блузке и чёрной юбке выглядела как воплощение элегантности и опасности. Как красивый ядовитый цветок — любуешься издалека, но лучше не трогать.
Её взгляд задержался на мне. Глубокий, изучающий, который выдержит не каждый. На её красивом лице застыло выражение профессионального игрока в покер — ни единой эмоции. Только чёрные глаза выдавали какое-то внутреннее напряжение.
— Казума, — произнесла она с интонацией, от которой раньше по спине мог пробежать холодок.
— Акане, — я постарался улыбнуться как можно беззаботнее.
Уголок её губ дрогнул — почти незаметно, но я успел увидеть этот проблеск эмоции.
— Выглядишь, как новенький, — изучала она моё лицо, что сегодня не прикрывала маска. Синяки полностью исчезли, и я, правда, был как огурчик!
— А ты будто собралась на деловые переговоры. Или на допрос, — я сунул руки в карманы. — Меня же не ждёт нечто такое?
Она сделала несколько шагов в мою сторону, каблуки мягко стучали по брусчатке. От неё пахло чем-то свежим, с нотками цитруса — такой простой, но манящий аромат.
— Всего лишь прогулка, — улыбнулась она, но так, что было похоже на вызов.
— Прогулка? — я приподнял бровь. — В секретный бункер? Пещеру? Подземелье?
— Всё куда проще, — Акане развернулась к машине. — Идём. Посетим особое место, которое может освежить твою память.
Я пристроился рядом.
— Какое, если не секрет?
— Если скажу, это испортит весь сюрприз, — ответила она одновременно строго и слегка игриво.
— Любишь держать всё под
— Кто-то должен, — парировала она. — Садись в машину, Казума.
Какая она сегодня властная, надо же. Даже забавно. Что ж, не буду портить её сюрприз.
— Тогда, не будем заставлять мою память ждать, Акане! — и с улыбкой направился к машине.
Водитель открыл дверь, и я скользнул в салон, чувствуя, как внутри просыпается чувство, когда понимаешь — начинается что-то интересное.
…
Машина плавно скользила по улицам Токио. Я наблюдал, как за окном проносится жизнь — яркая, шумная, бесконечная. Снаружи она казалась настолько далёкой, что почти не касалась меня.
Акане сидела рядом. Я чувствовал её присутствие каждой клеточкой тела, особенно её аккуратные периодические взгляды в мою сторону. Её духи едва уловимо наполняли салон — свежий, на долю сладкий аромат.
— Почему ты решил попытаться всё вспомнить? Тебя не устраивает новая жизнь?
Я повернулся. В её глазах мелькнуло что-то — тревога? забота? — но лицо оставалось безупречно спокойным.
— Хочу понять, — ответил я тихо, — не оставил ли в прошлом кого-то действительно важного.
Она чуть повернула голову, и солнечный луч скользнул по её профилю, подчеркивая идеальные черты:
— А если оставил? Что тогда?
Её выражение лица изменилось. В уголках губ затерялась улыбка, а взгляд чёрных глаз приобрёл какую-то непривычную для неё мягкость, смешанную с грустью. Акане знала. Знала, что до потери памяти моё сердце принадлежало какой-то другой. Рин, если уж быть точным. Для неё, Акане, там не было места — я закрыл эту дверь, не зная всей правды. Не зная, что это моя мать вынудила её уйти. Не зная, что её исчезновение не было предательством. Но как и сказал — правила игры изменились.
— Решу что делать, когда вспомню, — ответил я, не отводя взгляда от её чёрных грустных глаз.
— Понимаю, — произнесла Акане, опустив взгляд на свои руки, сложенные на коленях с идеальной грацией, которая всегда была её защитной маской. — Но разве тот человек, кого ты ищешь… разве она не должна быть сейчас рядом? Несмотря ни на что?
В её словах не было обвинения, только тихая боль, что она слишком долго держала в себе.
Я грустно усмехнулся, глядя в окно:
— Вот и я хочу понять, где этот человек.
Акане молчала, но я чувствовал её взгляд. В салоне повисла тишина — тяжёлая, как недосказанные слова, колючая, как память о наших прошлых ошибках.
* * *
Автомобиль остановился у ворот Сейрин. Я смотрел на здание школы, пытаясь изобразить искренний интерес человека с амнезией. Хотя на самом деле каждый кирпич этих стен хранил воспоминания, которые я теперь помнил слишком хорошо.
Акане сидела рядом с уверенностью, которая говорила «у-меня-всё-под-контролем». Интересно, насколько подробно она всё спланировала? Наверняка продумала каждую деталь сегодняшнего сценария.