Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Моя жизнь и люди, которых я знал

Чегодаев Андрей Дмитриевич

Шрифт:

Елизавета Николаевна была барственного склада, полная, большая, с очень правильным лицом, с седой старомодной прической, какую носили в начале XX века, с живым и умным лицом, с очень веселым и добрым характером. Она воспитывала сирот девушек. Даже в 30–е годы, когда она лишилась и дома, и всего своего имущества, у нее все еще продолжали жить какие-то девочки и девушки, ею подобранные, ею выращенные и устроенные в жизни. По — видимому, это было даже не одно поколение этих самых сирот. Девушки, обожавшие Елизавету Николаевну, в годы революции спасли ее от репрессий, даже выхлопотали ей, как прямому потомку Ломоносова, маленькую пенсию от государства.

Елизавета Николаевна оставалась другом нашей семьи до самой своей смерти в 1940 году. Звали ее все Лили, и даже я звал ее так, настолько она была нам близким человеком. В мое время Лили жила в нижнем этаже

построенного ею дома, в крохотной комнатушке, когда-то предназначавшейся для прислуги. На ведшей на второй этаж парадной лестнице (которая почему-то не употреблялась, ходили по черной) лежали покрытые толстым слоем пыли целые горы иностранных книг из усадеб предков Елизаветы Николаевны — Орловых, Раевских, Кривцовых, Репниных. Елизавета Николаевна предложила мне (когда я переселился в гершензоновскую квартиру) разобрать эти кучи книг, отправить все, что возможно, в Ленинскую библиотеку, и взять себе, что мне захочется. Это были поразительные «раскопки» — под пылью хранились подлинные сокровища. Один раз я отправил в Ленинскую библиотеку целый воз книг о Северной Америке (именно воз с лошадью, а не автомобиль!), самые ранние книги были XVII века, самые поздние — тридцатых годов XIX века. Если бы я знал, что буду когда-то усердно изучать историю и искусство Соединенных Штатов! Уж, наверно, никуда не отправил бы, например, книгу Мак — Кензи об открытии им величайшей реки в Канаде, названной его именем! А ведь и все остальные были такого же рода. В другой раз отправил туда же воз географических карт XVIII — начала XIX века — в их числе была, например, гигантская карта Южной Америки на десяти или двенадцати больших листах, с массой белых пятен еще неоткрытых земель.

Но и на мою долю досталось немало удивительных книг, например прижизненное собрание сочинений Гете или тоже прижизненное пятитомное собрание сочинений Байрона, им самим составленное, или прекрасные и знаменитые французские книги 40–х годов с иллюстрациями Жигу, Жоанно, Домье и других художников (лучшие издания Кюрмера) и другие. Я стеснялся брать много книг — Елизавета Николаевна отдала бы мне все эти горы!

В выходящем на улицу деревянном флигеле жили сестра Елизаветы Николаевны — Екатерина Николаевна, ее муж, профессор Сергей Андреевич Котляревский и дочь Павла, одна из ближайших подруг Наташи, постоянно у нас бывавшая, толстая, добродушная. Ее отец был очень некрасив, почти уродлив, и мне потом рассказывала Вера Игнатьевна Мухина, сделавшая его портрет, необычайно похожий и весь пронизанный тонким и одухотворенным умом; что когда она ему сказала, что хочет вылепить его портрет, Сергей Андреевич спросил: «Зачем же, ведь я так нехорош!»

Приходили другие Наташины подруги — Фрося Васильева, Рита Ганешина. Приходил друг М. О. Гершензона — поэт Юрий Никандрович Верховский, большой бородатый человек, очень добродушный и, видимо, очень одинокий, явно дороживший приходами к нам.

Приходил доставшийся мне «в наследство» от Якова Захаровича Черняка художник Людвиг Адамович Оссовский, несчастный больной человек, заброшенный родными, совершенно нищий и бесприютный. Я как мог помогал ему — покупал его странные, полные печальной мистики рисунки, устроил в издательство детской литературы, где к нему приветливо и заботливо отнесся заведующий художественной редакцией В. В. Пахомов — истинный ангел Божий. Но незадолго до войны состояние Оссовского перешло в душевную болезнь, он был помещен в интернат где-то к западу от Москвы, и начавшаяся война стерла его следы. Я хочу помянуть его добром. Боюсь, никто, кроме меня, его на всем Божьем свете и не помнит.

Рядом с домом был прекрасный фруктовый сад, посаженный в свое время Елизаветой Николаевной: в нем росли уже старые яблони и груши, высокая трава, в которой цвели ландыши; жил дятел, пел соловей. С садом была связана вся жизнь Наташи, когда она была маленькая. Сад был изрядно вытоптан, когда дом надстраивали — в середине 30–х годов над существующими двумя этажами надстроили еще три (тогда была уничтожена мансарда, где жили Черняки, и они получили квартиру на Таганке). Во время войны сад окончательно погиб от немецкой бомбы.

Я в тридцатые годы неплохо зарабатывал, особенно когда начал параллельно с работой в музее заниматься педагогической деятельностью (с 1932 года), и потому мог усердно собирать книги. У меня были две излюбленные букинистические лавки: одна — на Арбате, другая — на Кузнецком мосту — книжная лавка писателей. За прилавком на нижнем этаже там были полки с иностранными книгами, в которых рыться можно было, только сидя на

корточках. Когда я приходил туда, то очень часто видел за прилавком маковку Сергея Эйзенштейна, как и я любившего там рыться. А когда приходил он, то мог видеть меня в такой же позиции. Так произошло наше знакомство, очень дружелюбное, так как мы друг другу не мешали, разыскивая совсем разные книги. Я стал встречаться с ним и у Виктора Никитича Лазарева. У нас были очень различные взгляды и вкусы, но, конечно, беседовать с ним было интересно. Но для меня это было вовсе не первое знакомство в мире кино.

Оно было много шире и глубже. В 1932 году был организован Институт повышения квалификации творческих работников. Он не находился в каком-то одном определенном месте, а был рассеян по всем театрам, киностудиям (их тогда называли «фабриками») и другим учреждениям культуры. Не помню, кто меня пригласил на Мосфильм, но я читал там курс всеобщей истории искусств целых три года и, конечно, перезнакомился с большим числом режиссеров, актеров, операторов. Иногда читал в очень большом просмотровом зале, где на далеком экране мои диапозитивы вырастали до гигантских размеров — представьте себе «Портрет Достоевского» Фаворского, увеличенный до размеров огромной фрески — Фаворский преспокойно выдерживал какое угодно увеличение! Чаще читал во много меньшем просмотровом зале…

Какое-то время я читал и в студии («на фабрике») документальных и научно — популярных фильмов и с благодарностью вспоминаю эти поездки и доброе отношение ко мне слушателей.

Но гораздо важнее оказалось для меня тоже трехгодичное пребывание в Театре Революции. Я сейчас совершенно не могу сообразить, что меня привело туда в 1932 году, но я был приглашен читать лекции по всеобщей истории искусств актерам и режиссерам этого театра. Главным режиссером был тогда Алексей Дмитриевич Попов, и я чрезвычайно быстро стал не только лектором, каковым и был в течение трех лет, до 1935 года, но и его советником по всем вопросам изобразительных искусств не только отдаленных, но и современных. Я советовал, кого приглашать на оформление разных спектаклей, — насоветовал, например, пригласить В. А. Фаворского оформить «Собаку на сене» Лопе де Вега, где главную роль гениально сыграла Мария Ивановна Бабанова. Когда театр затеял издать книгу о своей истории и современности, я снова посоветовал поручить иллюстрировать эту книгу Фаворскому (и вместе с ним его ученику М. И. Пикову и другим художникам). Фаворский сделал (в 1933 году) великолепный гравированный на дереве портрет М. И. Бабановой в знаменитой ее роли мальчика Гоги в пьесе Файко «Человек с портфелем», явно навеянный портретами любимого Фаворским Эдуарда Мане. М. И.Пиков сделал одну из самых лучших своих работ — портрет той же Бабановой в роли Полиньки в поставленном Мейерхольдом «Доходном месте» Островского.

Я видел в двадцатые и тридцатые годы многих великих актеров — и Станиславского, и Качалова, и Чехова, и Коонен, и Бирман и других — Бабанова была из того же удивительного и, должно быть, не простого человеческого, а божественного племени. Все, что она делала в театре, было и неожиданно, и прекрасно, и глубоко сердечно и человечно. Знакомство и дружба с Бабановой — в числе самых лучших и самых важных моих дружб за всю мою жизнь. Я испытывал по отношению к ней какое-то благоговение, почти влюбленность. Не могу сказать, чтобы у меня были какие-нибудь изобильные или сколько-нибудь частые романтические настроения. Но, по правде сказать, все-таки две женщины были такие, которые внушали мне чувства большие, чем просто почтение. Это художница Наталья Сергеевна Изнар, жена Купреянова (о ней я расскажу дальше), и Мария Ивановна Бабанова.

Я посылал ей все свои книги, но когда в 1971 году хотел отнести только что вышедшие, она попросила меня не приходить, а прислать с кем-нибудь — вероятно, не хотела, чтобы я видел ее постаревшей. Но и в старости она была неподражаемо хороша: ее последняя роль в театре — теперь уже называвшемся Театром имени Маяковского — роль старой женщины — была сыграна столь же совершенно, как ее лучшие роли давних времен.

В 1935 году А. Д. Попов ушел в Театр Красной Армии и забрал меня с собой. И я читал еще три года в этом театре. Но там было очень неуютно: архитектор Алабян построил нелепейшее сооружение, очень пригодившееся фашистским летчикам, удобно ориентировавшимся по нему в своих полетах над Москвой в 1941 году, но для работы театра абсолютно непригодное. Фаворский написал монументальный раздвижной занавес — его пришлось превратить в неподвижный, закрыв на три четверти. Фрески Дейнеки трудно было даже разыскать в путаном интерьере.

Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря 27

Сапфир Олег
27. Лекарь
Фантастика:
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 27

Идеальный мир для Лекаря 15

Сапфир Олег
15. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 15

Князь Мещерский

Дроздов Анатолий Федорович
3. Зауряд-врач
Фантастика:
альтернативная история
8.35
рейтинг книги
Князь Мещерский

Ты нас предал

Безрукова Елена
1. Измены. Кантемировы
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Ты нас предал

Бракованная невеста. Академия драконов

Милославская Анастасия
Фантастика:
фэнтези
сказочная фантастика
5.00
рейтинг книги
Бракованная невеста. Академия драконов

Чужая семья генерала драконов

Лунёва Мария
6. Генералы драконов
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Чужая семья генерала драконов

Истребители. Трилогия

Поселягин Владимир Геннадьевич
Фантастика:
альтернативная история
7.30
рейтинг книги
Истребители. Трилогия

Любовь Носорога

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
9.11
рейтинг книги
Любовь Носорога

Курсант: Назад в СССР 10

Дамиров Рафаэль
10. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Курсант: Назад в СССР 10

Прорвемся, опера! Книга 2

Киров Никита
2. Опер
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Прорвемся, опера! Книга 2

Газлайтер. Том 2

Володин Григорий
2. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 2

Камень. Книга пятая

Минин Станислав
5. Камень
Фантастика:
боевая фантастика
6.43
рейтинг книги
Камень. Книга пятая

Попаданка в академии драконов 2

Свадьбина Любовь
2. Попаданка в академии драконов
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.95
рейтинг книги
Попаданка в академии драконов 2

Камень. Книга 4

Минин Станислав
4. Камень
Фантастика:
боевая фантастика
7.77
рейтинг книги
Камень. Книга 4