Мозаика (книга первая)
Шрифт:
— Готов согласиться, — Виккер коротко поклонился. — Извините, продолжим в другой раз.
— Фантастика, — Эйзенн встретил его. — Анализ ещё не завершён, но знаете, Виккер — в крови почти ничего не осталось. Мы зарегистрировали всё, не беспокойтесь — если потребуются доказательства. Но в целом — парадоксальный эффект. Смотрите, она бодрая и здоровая. Впервые такое вижу…
— Что–нибудь ей пропишете?
— Витамины, ингибиторы цикла, стимуляторы. Не помешает. Часа через два она будет чувствовать себя подавленной, разбитой, в таком духе. Нормальная реакция. Её нельзя оставлять
— Кто это с ней?
— Из прокуратуры. Хочет уговорить её вернуться в дом, за вещами.
— Он спятил?! — Виккер оттолкнул врача и быстро направился к своей подопечной.
7. Династический союз
— Великолепно, — хозяин салона, Эрхевен, отошёл на несколько шагов. — Посмотрите сами. Что скажете?
— Поразительно, — отозвалась эль–Неренн, совершенно искренне. Как — неведомо, но Эрхевен сумел найти то, что понравилось ей самой — возможно, понравилось вопреки желанию. Одежда очень походила на традиционную для чиновников республики — чёрный костюм, почти одинаковый для женщин и мужчин. Лёгкий пиджак, ослепительно–белая блузка, тонкий чёрный с вишнёвым галстук. Три цвета — чёрный, белый и чуть–чуть вишнёвого. Изменить, совсем немного — и не отличить от однообразных чиновниц, которых она повидала немало. Но это «немного» меняло всё.
И туфли. Как потом сказала Хольте, здесь никогда не продают готового. Всё шьётся, всё изготавливается здесь же. Стоит немало. Но…
— И вот это, — он протянул почти прозрачную, невесомую шапочку — условность, не более того. После памятного удара дубинкой по спине эль–Неренн перестала испытывать необходимость глушить собственные, естественные запахи, «духи» — нет худа без добра. — Прибавим освещения…
Комната стала зеркальной. По счастью, сегодня отражение решило не досаждать своему оригиналу и эль–Неренн, сделав несколько шагов и повернувшись, поняла, что она действительно красива. Правда, что–то пугающее во всём этом. Наверное, мастер — Эрхевен — добивался именно этого.
— Мне нечего сказать, теариан–то, — призналась она. — Я считала себя пугалом.
— Нравится? — мастер явно был доволен. — Это — для формальных встреч. Продолжим? Ваши цвета — чёрный, белый, тёмно–красный, тёмно–зелёный и золотой… верно?
— А если мне не понравится? — осмелилась спросить эль–Неренн.
— Понравится, — мастер улыбнулся, показав все зубы. — Но если не понравится — до конца жизни вы будете одеваться у меня бесплатно. И я лично буду стараться, пока вам не станет нравиться.
Деньги. Но о них, как предупредила Хольте, лучше не спрашивать. Салон не из самых дорогих, но и здесь никогда не говорят о финансах. Просто высылают счёт — и не очень торопят с оплатой.
— Я знаю, о чём вы подумали, — мастер пригладил усы. — Даже если бы я не знал о вас… первый заказ для каждого тысячного клиента — бесплатно. Всё, что вы закажете сегодня — бесплатно.
— Вы не шутите?
— Никогда — о таких вещах. Вы сегодня — мой стотысячный клиент. Это знак, теаренти. Благоприятный знак.
—
— Согласен, — Виккер закрыл чашку ладонью. — Нет. Мне пока хватит. Не знаю, что на него нашло. Таким я его никогда не видел.
— Вы понимаете, что эта старая лиса опять выкрутилась? — Карин–Мане Сайер Аттва, заместитель генерального прокурора, был возбуждён. Приземистый, лицом напоминающий печального бобра — с торчащими желтоватыми резцами — он ходил взад–вперёд перед эль–Неренн и её «эскортом». — У нас есть повод попасть в дом. Увидеть хоть что–нибудь. Это стоит любого риска!
— У них будет сотня поводов задержать её в доме, и выпроводить полицию, — холодно заметил Виккер. — Вы понимаете, что мы её больше не увидим? Понимаете?
— Мы будем с ней, — отозвалась Арви — «рысь» — та самая темнокожая женщина, предложившая взять эль–Неренн в отряд особого назначения. — Мы никого не подпустим, теариан. Не впервые.
— Беррон сейчас совещается с этой вашей «лисой», — напомнил Виккер. — Он опытнее меня. Намного.
— Я пойду, — вызвалась эль–Неренн. — Виккер, я не боюсь. Там остались мои книги. И… ещё кое–что. В сумку не всё влезло.
Виккер молча смотрел на неё.
— Зато боюсь я, — сообщил он, в конце концов. — Дайте мне десять минут. Теарин, — он взял девушку за руку. — Это очень опасно. Боитесь вы или нет. Карин, — он взглянул в лицо заместителю прокурора. — Если с ней что–нибудь случится…
— Я отвечаю за всё, — тут же отозвался «бобр». — За все возможные последствия. Мы не позволим её похитить.
— Если бы, — проворчал Виккер, усаживаясь за стол в соседней комнате.
— Это, — Виккер появился через двенадцать минут, но никто не проронил ни слова, — спрячьте где–нибудь поблизости, теарин. Не открывайте, — он протянул свёрнутый вчетверо лист бумаги. — Всем вам, — он оглядел всех четырёх полицейских, — копия. То же самое — не открывать без моего разрешения. Будете вести съёмку?
— Так точно, — Арви указала на «венец» на своей голове. — У каждого есть камера. Эль–Неренн будет в «ожерелье». Индивидуальная связь с каждым.
— Я должен быть на связи. Видеть всё, что можно. Группа поддержки?
— Есть, — Арви умела быть лаконичной.
— Теарин, — Виккер ещё раз взял альбиноску за руку. — Будьте предельно осторожны. Вам нужно войти, добраться до своей комнаты, взять вещи и уйти. И всё. Я позвонил в дом Рекенте — они не возражают против сопровождающих.
Когда вся группа выехала, а Виккер, вместе с Карином и оставшимися полицейскими уселись перед мониторами, Эйзенн заметил:
— Вы чего–то боитесь, Виккер?
— Да, — Виккер смотрел на изображения. Однообразно — вид на дорогу и окрестности, во многих ракурсах. — Слишком легко они согласились. Беррон что–то задумал. Его не удивила моя просьба — этого я и боюсь.