Мозаика (Шамтеран V, книга первая)

Бояндин Константин Юрьевич

...Эль-Неренн выходила из Красной гостиной, на третьем этаже - там любила отдыхать сама Веранно, когда хотела побыть в одиночестве. Ей прислуживала лично старшая, как и было положено. И, похоже, особого удовольствия старшая от этого не испытывала - разумеется, эмоции посещали её лицо только, когда она приходила на кухню или в общий зал.

Риккен чуть не сшибла её с ног. В руках у "молчуньи" был поднос с бутылкой. А, понятно. Хейнрит в своём репертуаре.

– Ты...
– Риккен замерла, глядя в глаза эль-Неренн. Та молча поправила

сумку и отступила на шаг. Риккен тоже отступила... побледнела, чуть не уронила поднос. Эль-Неренн попыталась отвернуться, и осознала, насколько это тяжело, насколько ей хочется смотреть на Риккен, чувствовать в той несомненный страх, беспокойство, неприязнь.

Сумела отвернуться. Риккен скользнула мимо, почти бегом. Чуть не упала. Эль-Неренн прижалась к стене лбом, ощущая, как бьётся сердце. Ну что, Ньер, понравилось? И самым неприятным было то, что да, понравилось. Отчасти.

Вылить в канализацию остатки. Или отдать Мегин. Пусть пьёт, раз ей нужно.

Остаток дня Риккен избегала эль-Неренн. Была мрачнее и молчаливее обычного. После обеда эль-Неренн отправили в сад - помогать садовникам подстригать деревья. Садовники, близнецы лет тридцати, явно любили общество альбиноски и оставляли ей наименее грязную работу. Но сегодня эль-Неренн почти не шутила, ничего не рассказывала - в общем, оставила братьев в недоумении - что случилось с беловолосой?

– -

Мегин встретила эль-Неренн в парке, вечером.

– Что-то странное с Риккен, - сообщила "кошечка".
– Сколько раз обещала Инни дать по шее. И сегодня, наконец, дала. Еле разняла...

Разняла? Инни, которая горазда только на обидные слова? Как она осмелилась поднять на кого-то руку?

– Нет, Инни только закрывалась, - Мегин правильно прочитала выражение лица.
– Рики словно взбесилась. Потом приходила извиняться... ничего не понимаю.

Эль-Неренн пожала плечами, повернула в сторону аллеи, по которой несколько дней назад Веранно покинула поместье.

– Скажи, тебя сюда послали?
– Мегин взяла её за руку. Взглянула в глаза. Эль-Неренн кивнула.

– Следить... за кем-то?

Страх. Слабый, но явственный.

– Нет, Мегин, - обращаться к ней "сестра" пока не получалось.

Мегин кивнула.

– Мейсте всё ещё сияет, - заметила она.
– У тебя талант. Хотелось бы встретиться ещё раз... после того, как отслужишь.

– "Отслужишь"?
– решение убить Тери из невнятной мысли стало оформляться в намерение.

– Это не Тери, - Мегин продолжала угадывать мысли.
– Это Лер. Не спрашивай меня, как она узнала. Она не болтливая, не бойся. Но она говорит во сне.

– Что, помогаешь ей уснуть?
– эль-Неренн остановилась. Взглянула в глаза "кошечки".

– Ей пятую неделю снятся кошмары, - Мегин сохраняла невозмутимость.
– Самосохранение, сестра. Она и в хорошем здоровье не подарок. К тому же, практика...

Она от меня чего-то ждёт, поняла эль-Неренн. Рассказа. О чём - о моём прошлом? Ну уж

нет. Не так быстро. Мегин многолика; если она действительно "кошечка", она играет почти всю жизнь - кого угодно, кроме себя самой. Я подожду, Мегин. Самосохранение, сестра.

Мегин молчала. Отпустила руку эль-Неренн, просто шла рядом. Чувствовалось, что она уже не боится. Кто такие эти "они", посланца от которых она ждала с таким ужасом? Недовольные клиенты?

– -

Мегин поймала её за руку, когда эль-Неренн повернула ко входу на женскую половину.

– Идём, - шепнула "кошечка".
– Давно такого не слышала.

Она кралась, что придавало ей комичный вид. Зачем красться? Никого не было; сегодня старшая всех отпустила раньше обычного. Завтра возвращается госпожа, к её приезду всё готово - и с закатом солнца работать не положено. Такова традиция.

– Слышишь?
– Мегин кивком указала в сторону общего зала. Тери и Инни сидели в комнате Тери, самозабвенно смотрели "живые" книги. Те, что купила, не так давно, эль-Неренн. На посту - никого, вызовов сегодня не предполагается. Ну разве что отпрыск сестры хозяйки дома решит порезвиться.

Да, теперь эль-Неренн слышала. Знакомая мелодия, знакомая песня. И голос... Риккен. Играет на арфе и напевает. С ума сойти!

– Хорошая песня, - шепнула "кошечка".
– Похоже, Рики успокоилась...

Они подобрались к двери в общий зал. Мегин чуть приоткрыла её... Риккен сидела боком к ним и, действительно, играла на арфе. Пальцы её касались "струн"-лучей, двигались плавно, красиво. "Молчунья" прикрыла глаза и тихо напевала.

Зимняя стужа в гости ко мне пришла,

Долго манила, долго с собой звала,

Десять оттенков зла,

Десять цветов добра,

Всё с собой унесла, мне осталась мгла.

Никто из притаившихся за дверью не издал ни звука, но Риккен вздрогнула, открыла глаза и повернула голову в сторону двери.

– Заметила, - прошептала Мегин раздосадовано.

Открыла дверь и направилась к столу, за которым сидела "молчунья". Лицо той окаменело, едва она увидела эль-Неренн. Протянула руку, выключила арфу - лучи погасли. Мегин присела на соседний с Риккен стул, эль-Неренн - напротив. Риккен опустила взгляд, лицо оставалось бесстрастным.

Ветер рассветный, вестник тепла, ответь,

Где отыскать мне замок несущей смерть?

– эль-Неренн продолжила, тихо, не глядя в глаза Риккен. Мегин подхватила.

Царство её - зима,

Слуги - мороз и тьма...

Риккен включила арфу, коснулась лучей - и закончила, вместе с остальными, последнюю строку.

Солнце прогонит её, развеет туман...

"Молчунья" выключила арфу и склонила голову.

– Здорово, - Мегин прикоснулась к её ладони.
– Слушай, Рики... у Ньер отличный голос. Научи её играть на арфе. Она много песен знает. Научишь, а?

Риккен долго сидела, закрыв глаза. Неожиданно встала, взяла арфу. Посмотрела в лицо "кошечки".