Мозаика (Шамтеран V, книга первая)

Бояндин Константин Юрьевич

– Нет, - она тряхнула головой.
– Не научу.

Быстрым шагом направилась к двери. Громко захлопнула её за собой.

– Ничего не понимаю, - Мегин поджала губы.
– Какая собака её укусила? Ладно, завтра будет веселее. Идём к остальным? Тери говорит, книги интересные, вариантов много... Не оторваться. Пойдём!

– Нет, - эль-Неренн покачала головой.
– Я пойду спать.

– -

Из-за двери, где сидели теперь Тери, Мегин и Инни, донёсся взрыв смеха - дверь хорошо гасит звуки, но и она не справилась. Тимо... во второй

половине дня куда-то делась, а затем вернулась и уединилась в своей комнате. Только на ужине и появилась. Вид у "вестницы" был сумрачным.

Эль-Неренн вошла к себе и первым делом добыла из шкафчика бутылочку с настоем. Оставалось там на глоток, не больше. Всё. Она допила остатки. И больше - ни глотка. Завтра же прогуляться с Мегин до кладовки и отдать оставшиеся три бутылки.

Отражение смотрело на неё и полностью соглашалось с таким решением. А сейчас - последний раз посмотреть на "ожившие картины", пройтись по гостиным второго этажа. Особого повода нет, но никто не запрещал ходить по дому, если не попадаешься хозяевам на глаза. В последнее время очень хорошо удаётся не попадаться на глаза.

Как только она захлопнула дверь, дверь комнаты Риккен открылась и "молчунья" появилась на пороге. Эль-Неренн взглянула в её сторону и Риккен поманила её к себе рукой. И тут же скрылась в своей комнате.

Что это она? Ощущая некоторое беспокойство (после рассказа о том, как досталось Инни), эль-Неренн подошла ко входу в комнату Риккен. Переступила порог.

Книг у "молчуньи" было больше, чем у самой эль-Неренн. Пахло ароматическими палочками - недавно зажигали. Риккен стояла у двери. Невольно ожидая удара, эль-Неренн вошла, остановилась посередине комнаты. Риккен служит здесь почти пять лет. Очень уютно у неё... жаль, что она такая неразговорчивая.

Хозяйка комнаты уселась на стул, жестом предложила присесть на соседний.

– Как она нашла меня?
– спросила "молчунья", опустив глаза.

Эль-Неренн с трудом подавила желание сорваться с места, выбежать вон, дальше - в парк, через ограду (если не ударит током) и - прочь, прочь отсюда!

Ладно. Будем молчать, как и раньше. Сама виновата.

– Я не вернусь, - Риккен склонила голову сильнее.
– Так и передай. Сама устрою свою жизнь, не маленькая. Домой я не вернусь. Всё, Ньер. Уходи.

Эль-Неренн встала со стула, присела прямо перед Риккен. Глаза той были закрыты. "Сеть сновидений" украсила щёку и шею "молчуньи" причудливым оранжевым завитком.

– О чём ты, Рики?
– спросила эль-Неренн тихонько.

– Всё ещё не может успокоиться, - голос Риккен был едва слышен. Да, я взяла её драгоценности. Бегала всю ночь, пока не нашла врача. Если бы не эти проклятые побрякушки, она бы умерла. Умерла на своих сокровищах.

Слеза. Появилась из левого глаза Риккен. Эль-Неренн взяла её за руки. Неживые, деревянные руки. Тут же ощутила, насколько плохо Риккен. Поняла, что ей - части ей самой - нравится, что кому-то рядом плохо. Стиснула зубы, чтобы прогнать ощущение.

– Что ей нужно?
–

Риккен не открывала глаз. Вторая слеза.
– Она ославила меня на весь город. На меня смотрели, как на прокажённую. Я выкупила её сокровища, будь они прокляты. Что ей ещё нужно? Я от всего отказалась, пусть сгниёт на своём богатстве.

Слеза упала на запястье эль-Неренн. Обожгла - ощущение было таким сильным, что эль-Неренн едва не вскрикнула. И та часть её, которая радовалась тому, что Риккен было плохо, точно так же наслаждалась ощущением боли.

– С ней что-то случилось, - Риккен продолжала говорить спокойно и размеренно.
– Как только получила наследство. Как будто её сглазили. Три раза нанимала детективов, чтобы нашли меня, уговорили вернуться. Я не вернусь. Отдай ей деньги, Ньер, иначе она не оставит в покое и тебя. Она удавится за монетку.

Вторая слеза. Ещё один ожог. Эль-Неренн сжала зубы, перед глазами почернело. И... всё прошло. Та, вторая её часть куда-то делась. Просто исчезла. Пропала чёрная пелена, упавшие слёзы более не обжигали кожу.

– Рики, - эль-Неренн тихо позвала.
– Я не знаю, о ком ты говоришь. Ты меня с кем-то перепутала.

Риккен открыла глаза. В них читалась боль - но не телесная.

– Ты... ты спела строку. Никто не поёт её так. Только она. Мы с ней вместе ходили в походы, по горам, пока мама была жива.

– Я слышала много песен, - эль-Неренн смотрела ей в глаза.
– Я знаю много песен, Рики. Никто не нанимал меня следить за тобой. Поверь.

Риккен долго смотрела на неё. Затем кивнула, закрыла глаза. Эль-Неренн протянула руку, вытерла её слёзы.

– Я ничего не слышала, Рики, - добавила она, поднимаясь.
– Никто ничего не узнает.

– Останься, - попросила Риккен. Эль-Неренн помедлила, вновь присела перед ней.
– Инни говорит... ты тоже "кошечка".

Эль-Неренн с улыбкой покачала головой.

– Нет, Рики.

"Молчунья" улыбнулась.

– Ты всё равно не призналась бы. Я... у меня будут кошмары, сегодня. Если ты...

Она умолкла, но её взгляд был красноречивым.

– Ты хочешь, чтобы я попробовала?
– поинтересовалась эль-Неренн. Риккен молча кивнула

– -

Спать снова не хотелось.

С Риккен вышло всё просто. Усадила её на коврик - так, как показывала Мегин. Видимо, Рики достаточно перенервничала, потому что заснула уже после прикосновения к третьей точке "сети сновидений".

Эль-Неренн не стала "забирать" её - просто прикоснулась указательным пальцем к "точке грёз" Риккен. Дальше было примерно то же, что и с Мейсте, только не так быстро.

Это был каменистый остров. В форме усечённого конуса. Внизу ярилось море, волны, каждая в десяток человеческих ростов, ударяли о скалы так, что скала под ногами непрерывно содрогалась. И - на этот раз эль-Неренн не присутствовала во сне "сама". Или стала невидимой - пыталась взглянуть на свои руки или ноги, но не видела ничего. Однако удавалось бродить, куда захочется.