Мозг и интеллект: нарушение и восстановление интеллектуальной деятельности

Цветкова Любовь Семеновна

Не меньший интерес представляли для нас и проблемы взаимосвязи нарушений разных видов мышления, их специфических и общих механизмов, проблема уровней интеллектуальной деятельности и зависимости их нарушений от локализации поражения мозга.

Со стороны содержания мышления мы исследовали проблему роли образа-восприятия и образа-представления в нарушении не только образного мышления, но и вербально-логического; проблему понимания, его места в структуре интеллектуальной деятельности и микрогенеза. Существенное место в нашем исследовании заняла проблема смысла и значения и роли этих составляющих сознания (по А. Н. Леонтьеву) в вербальной и невербальной интеллектуальной деятельности человека и т. д., на чем мы подробно остановились в соответствующей главе. Здесь мы лишь укажем на то, что наш материал дает основания для выводов о нарушении при локальных поражениях мозга не только вербально-логического, но и образного вида мышления.

Общепсихологический

интерес представляют наши данные о дифференцированном нарушении семантики образов (предметной отнесенности, значения, смысла) в зависимости от локализации поражения мозга и их роли в нарушении вербально-логического мышления. Наш материал подтверждает положение отечественной психологии о том, что образ не остается вне мышления и, включаясь в мыслительные процессы, он выполняет в них семантические функции.

Наш материал показал также, что слово-понятие и образ имеют общее семантическое содержание и именно эта «общность преодолевает обычное противопоставление логически-понятийного и образно-чувственного, включая и одно, и другое как необходимые звенья в реальный мыслительный процесс»[146]. Афазия — структурная патология речи, возникающая при локальных поражениях мозга, — не оставляет интактной (сохранной) сферу образного мышления. Образное мышление нарушается, как мы видели, и при поражении лобных долей мозга, не сопровождающемся афазией. В этом случае также страдает семантика образов — и смысл, и их предметное значение, но уже из-за дефектов сознательной целенаправленности мыслительного процесса, из-за нарушения активных волевых актов и сознательной регуляции деятельности. Мы видели, что у больных с лобным синдромом недостаточность визуализации речи, искажение предметных образов и на уровне глобальных, интегральных образований, и на уровне их конкретных значений ведет к нарушению полноценного понимания речи и понимания как структурно-функционального компонента мышления.

Богатый экспериментальный материал позволил нам ответить на вопросы о роли отдельных зон мозга в организации и нарушении интеллектуальной деятельности. Этот материал дал основания для вывода о том, что поражения мозга вызывают не диффузные нарушения интеллектуальной деятельности, ее разных видов, а ведут к специфическим нарушениям мыслительной деятельности. Особая роль в организации, а также и в нарушении когнитивной, интеллектуальной деятельности принадлежит лобным и теменно-затылочным областям коры головного мозга.

Поражения лобных зон мозга в целом ведут к нарушению порождения интеллектуальной деятельности, а также и к аномалиям организации, программирования и регуляции протекания интеллектуальной деятельности, т. е. к нарушению ее интенциональной составляющей.

Поражения теменно-затылочных отделов мозга не ведут к таким глобальным нарушениям деятельности, но интеллектуальная деятельность нарушается в звене действия и операций, т. е. можно сказать, что в этом случае страдает гностическая сторона интеллектуальной деятельности.

На такое разделение функций лобных и теменно-затылочных отделов мозга в формировании, протекании и нарушении интеллектуальной деятельности указывает макроанализ. Более глубокий, детальный системный и поуровневый анализ (микроанализ) приводит к выводу о более разносторонних функциях каждой из зон в протекании и нарушении интеллектуальной деятельности, об участии обеих зон во всех ее структурных звеньях, но на особых для каждой зоны правах.

Уровневый анализ нарушения интеллектуальной деятельности показал, что при разных поражениях мозга страдают разные уровни одного и того же интеллектуального действия (контроля, планирования, понимания и т. д.). Например, операциональное звено в структуре деятельности нарушается, как оказалось, при поражении и лобных, и теменно-затылочных зон мозга. При поражении лобных систем мозга страдает более высокий уровень построения операции, а при поражении теменно-затылочных — более низкий. Так же обстоит дело и со звеном контроля, которое нарушается при поражении обеих рассматриваемых зон мозга, однако и здесь при поражении лобных долей мозга страдает более высокий уровень протекания этого вида деятельности.

Эта закономерность прослеживается при анализе всех рассмотренных нами видов вербальной и невербальной интеллектуальной деятельности: при работе с текстами и их понимании, при восприятии и понимании условия арифметических задач, при чтении слов и текста, в. конструктивной деятельности и т. д. При поражении задних отделов мозга, в том числе и теменно-затылочных, нарушается более низкий уровень организации интеллектуальной деятельности, и связано это нарушение, как нам представляется, с

невосприимчивостью к «микрознаку», характерному для объектов, предметов, явлений, несущих значение. Поражения же лобных отделов мозга ведут к нарушению более высоких уровней в структуре интеллектуальной деятельности.

Мы смогли показать также, что поражение каждой из зон мозга, обеспечивающих протекание мыслительного процесса, ведет к системному нарушению мышления. И здесь важно в каждом случае вычленить фактор нарушения и выявить его первичные и вторичные симптомы. Это необходимо и для практической нейропсихологии — для диагностической и реабилитационной работы — и для развития теории нейропсихологии, а также и для решения общепсихологических вопросов интеллектуальной деятельности.

В психологическом аспекте исследования нам представляется важным наше исследование роли и места понимания в микрогенезе интеллектуальной деятельности. Мы исходили из представлений о понимании как важном компоненте мышления, как в его структуре, так и в процессе его протекания. Исследователи, изучая патологию интеллектуальной деятельности, практически не занимались анализом нарушения процесса понимания при поражении лобных долей мозга, а изучая распад речи и мышления при поражении теменно-затылочных отделов мозга, чаще всего обращались к анализу дефектов лишь понимания речи. Мы исходим из предположения, что при решении вербально-логических задач понимание как основное психологическое звено окажется первично нарушенным при поражении лобных отделов мозга и вторично — при поражении теменно-затылочных отделов. В основе наших предположений лежали представления в современной психологии о том, что понимание — эти формирование смысла знания в процессе действия с объектом или при решении задачи.

Мы показали, что у больных с поражением теменно-затылочных отделов мозга сохраняется понимание смысла и, следовательно, понимание задачи в целом, но только на обобщенном уровне, полное же понимание может наступить постепенно и лишь в процессе преобразования условия задачи с помощью определенных операций. У этой группы больных нарушены операции перевода логико-грамматических конструкций с единицы смысла на единицы значения. Поэтому только преодоление дефектов в операциональном звене может привести этих больных к полному пониманию задачи. Другая картина обнаруживается при поражении лобных долей мозга; у больных этой группы понимание нарушается первично, так как оно формируется, как известно, в процессе осмысления либо объекта, либо данных условия задачи и т. д. Этот процесс осмысления, а следовательно, и понимания оказывается в этих случаях нарушенным. Первичное нарушение понимания у больных с лобным синдромом и первичная сохранность обобщенного, глобального понимания на низших уровнях его формирования у больных с теменно-затылочными поражениями мозга обнаруживается во всех исследованных нами видах мышления.

Большое внимание уделено нами проблеме смысла и значения, механизмам их нарушения, зависящим от нарушения мышления в целом и находящимся в непрямой зависимости от топики поражения мозга. Проблема смысла и значения рассмотрена нами в плане возможных взаимосвязей вербально-логического и образного видов мышления, а также в связи с проблемой разных форм и уровней нарушения образов-представлений.

Мы рассматривали значение как специфическую меру общности, как результат обобщения связей, стоящих не только за словом, но и за предметным образом. В основе значения лежит вычленение существенных признаков объектов, явлений. Значение существует как факт индивидуального сознания, независимо от индивидуального, личностного отношения к действительности. Психологически, по А. Н. Леонтьеву, значение — это «обобщенное отражение действительности, выработанное человечеством и зафиксированное в форме понятия, знания или даже в форме умения как обобщенного „образа действия“, нормы поведения и т. и.»[147].

Понятие смысла мы также использовали при анализе не только вербальных, но и невербальных форм познавательной деятельности, в частности наглядно-образного и образного мышления. Основанием для такого подхода к значению и смыслу были не только литературные данные, но и наш экспериментальный материал, анализ которого показал, что значение и смысл искажаются при нарушении не только вербально-логического мышления, но и невербальных его видов.

Мы показали, что при локальных поражениях мозга нарушаются все виды мышления, в том числе и образное. Наш материал дает основание говорить, что при локальных поражениях мозга образы-представления страдают как устойчивая система отношений, нарушается их семантика — предметная отнесенность, значение и смысл, нарушается их связь с речью. Наш материал показал, что предметное значение связано с конкретным образом-представлением, а смысл — с глобальным образом разной степени его интегрированности и их дефекты имеют разные мозговые основы и психологические механизмы.