Мозг и интеллект: нарушение и восстановление интеллектуальной деятельности
Шрифт:
И еще один, представляющийся нам важным план нашего изучения нарушения мышления при локальных поражениях мозга — это роль личностного компонента мышления. На важность изучения мышления в личностном плане указывали многие исследователи: Л. С. Выготский, С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия и др. Так, С. Л. Рубинштейн писал, что, чтобы приблизиться к мышлению в его конкретной реальности, нужно как бы выйти в новое содержание, рассмотреть мышление в личностном плане как конкретную познавательную деятельность человека в ее личностной мотивации. «Вообще реальный мыслительный процесс связан со всей психической
Мы исследовали потребностно-мотивационную сферу сознания, целенаправленность и целеполагание в процессе решения мыслительных задач и обнаружили нарушение этого блока в структуре интеллектуальной деятельности у больных с лобным синдромом и его сохранность — при поражении теменно-затылочных отделов мозга.
Таким образом, в заключении мы обозначили далеко не весь круг проблем, а только те из них, которые оказались в центре нашего внимания при осмыслении экспериментальных данных. Что касается более полного анализа, то он дан в главе V и в параграфах «Обсуждение результатов исследования». Поэтому мы, чтобы не повторяться, позволили себе в заключении лишь подчеркнуть ключевые моменты в нашей работе.
Мы хорошо понимаем, что осталось значительно больше нерешенных вопросов, чем тех, на которые получен ответ в данной работе. В будущих исследованиях одни из положений, обозначенных и изложенных в этой книге, будут уточнены, другие, возможно, будут отвергнуты, а третьи, надеюсь, получат дальнейшее развитие. И тем не менее нам хочется думать, что данный этап работы автора, отраженный в книге, пройдет не без пользы для теории и практики психологии и нейропсихологии интеллектуальной деятельности.
Подводя итоги написанному, мы хотели бы еще раз остановиться на одном из главных вопросов, сформулированных в книге, — как взаимодействуют мозг и психика. Мы обращались к этой центральной проблеме как в теоретическом, так и экспериментальном плане, рассматривая такие проблемы, как:
• взаимосвязь нарушения разных видов интеллектуальной деятельности с поражением определенных участков мозга;
• роль и специфический вклад отдельных зон мозга в механизмы и структуру нарушения, а также и в формирование и протекание интеллектуальной деятельности;
• особое влияние лобных и теменно-затылочных отделов мозга на патологию высших психических функций, в том числе и мышления;
• вклад разных уровней психологической и психофизиологической структуры интеллектуальной деятельности в формирование и форму протекания дефекта;
• не прямая, непосредственная, а опосредствованная функциональными системами связь поражения мозга с нарушением интеллектуальной деятельности и т. д.
Известно, что философия и психология долгое время лишь постулировали положение о том, что мозг является органом психической жизни человека. Нейропсихологическая наука позволяет нам ближе подойти к решению этого вопроса, выводя его из чисто спекулятивных рассуждений в область научного эксперимента.
В настоящее время нейропсихология располагает богатейшим материалом, позволяющим обозначить роль мозга в целом — в формировании, развитии и протекании психических процессов, выделить принципы функциональной организации мозга.
Наш материал подтверждает положение о связи психической деятельности в целом,
Мы обнаружили также, что механизм нарушения интеллектуальной деятельности, форма его протекания, возможности и методы преодоления дефекта связаны не только с определенными участками мозга, но и с уровнем поражения мозга, который в свою очередь связан и с уровнем психологической организации пострадавшего мыслительного процесса. Оказалось, что не только механизм, т. е. фактор, лежащий в основе нарушения мышления (и любой другой высшей психической функции), но и его уровень находятся в тесной зависимости от топики поражения мозга.
Этот вывод имеет как теоретическое, так и практическое значение для постановки топического диагноза и разработки методов восстановления интеллектуальной деятельности. К этому выводу мы пришли лишь благодаря комплексному — уровневому и многоаспектному — подходу к анализу дефекта.
Нейропсихологический, общепсихологический, психофизиологический, лингвистический анализ дефекта позволил обратить внимание еще на один факт, представляющий теоретический и практический интерес. Клиническая и нейропсихологическая картина нарушения разных видов мышления и других высших психических функций предстает перед исследователем в большом многообразии симптомов, механизмов и структуры нарушения психических функций.
Это многообразие и дифференцированность являются не дискретными, изолированными, а системными и подчиняются законам развития и распада психических функций. Системное функционирование мозга делает его работу более экономной, подчиняя ее небольшому набору определенных принципов.
Так, обнаруженный нами и описанный выше механизм нарушения восприятия и опознания предметов, актуализации образов-представлений, в основе которого лежит дефект вычленения существенных признаков предметов (объектов, явлений), оказался общим для целого ряда психических процессов, нарушающихся при поражении задних, постцентральных отделов мозга. Существенные признаки, которые не вычленяются больными, разные, а объединяющий их системный принцип общий — нарушение чувствительности к микрознаку, существенному признаку явления, который несет значение.
Такая невосприимчивость к существенным признакам характерна при поражении задних постцентральных отделов мозга. Эти дефекты как бы единообразны в своем многообразии симптомов благодаря нарушению на одном и том же уровне построения психической функции и его связи с единым принципом работы этой зоны мозга. Можно предположить, что определенные принципы работы мозга связаны с определенными уровнями в построении и протекании определенной группы психических процессов, а их взаимодействие является одним из механизмов, или общей клеточкой, интимной связи мозга и высших психических функций. Поэтому можно думать, что распад высших психических функций обусловлен не непосредственным поражением какого-либо участка мозга, а нарушением принципа интимного взаимодействия мозга и психического процесса.